Над Мерапи облака

— Мы имеем моральное право обойтись с китайцами сурово, — сказал мне правительственный чиновник в ранге армейского полковника, фигура, характерная для «нового порядка». — Я имею в виду запрещение китайских газет и общественных организаций вроде «Баперки» или «Синь Мин Хуэй», закрытие школ. Мы с пониманием относились к настроениям тех, кто, выражая свой справедливый гнев, допускал некоторые досадные издержки и переборы.

— Очевидно, вы, полковник, называете досадными издержками и переборами погромы, грабежи, нападения на китайскую часть населения?

— Я не одобряю стихию толпы. В антикитайских волнениях участвует преимущественно наша темпераментная и несдержанная молодежь. Чувства ее можно понять. А что касается издержек, то без них не обходится ни одно здоровое обновление режима. Без них не утвердился бы и наш «новый порядок».

Полковник говорил с армейской прямотой и откровенностью.

Люди, мыслящие трезво и не отягощенные грузом шовинистической предубежденности, высказывались несколько иначе.

Да, индонезийский бедняк повседневно сталкивается с лавочником, скупщиком, ростовщиком, подрядчиком, испытывает его гнет и ненавидит его. Но дело вовсе не в том, что этот лавочник или ростовщик, скупщик или подрядчик — китаец. Что изменится от того, если его место займет яванец, сунданезец или суматранский батак?

В силу исторических традиций и, может быть, Национальной предприимчивости и сплоченности верхушка местного китайского общества еще во времена голландского колониального господства заняла далеко не последнюю, хотя и далеко не первую ступень в общественной лестнице. Выше стояла целая иерархия более крупных и алчных хищников в лице монополистов и чиновников колониального аппарата. Ниже был угнетенный индонезийский народ. Богатые китайцы получали от колониальных властей разного рода привилегии и поблажки, дававшие им больше возможности укрепляться экономически, нежели индонезийцам. Так по воле колонизаторов они стали промежуточным звеном между белыми хозяевами и индонезийцами. Это и определило роль местного китайского капитала как в первую очередь компрадорского, обслуживавшего крупные монополистические фирмы голландцев и их западных партнеров.

К событиям 30 сентября прямое или косвенное отношение имела, вероятно, лишь ничтожно малая часть китайцев. Сравнительно невелик процент и тех предстателей китайского национального меньшинства, которые считают себя убежденными последователями маоизма. Хотя несомненно, что пекинские маоисты рассчитывают на определенную часть местного китайского меньшинства как на свою пятую колонну.

Приведу здесь высказывание одного из таких непредубежденных индонезийцев.

— Валить вину за все беды и политические коллизии только на китайцев кое-кому выгодно. Пусть социальные противоречия обернутся национальными, а гнев народа против социальной несправедливости выльется в антикитайский шовинизм. Пусть погромы и китайских кварталах отвлекут горячие головы от более опасных для «нового порядка» выступлений.

Китайское меньшинство составляет в современной Индонезии сравнительно небольшой процент населения, вероятно менее трех. Значительнее китайская прослойка в крупных городах. Многие торговые и деловые районы Джакарты, Сурабаи, Бандунга, Медана напоминают по своему облику южнокитайские города. Здесь скученно и поэтому довольно грязно. Воздух пропитан пряными запахами харчевен и гнилых фруктов. Лавки и торговые конторы тесно жмутся друг к другу. Над ними обычно располагаются жилища.

Еще в конце 50-х годов эти торговые ряды пестрели вывесками-иероглифами всех калибров, что еще более усиливало сходство с Китаем. Но потом последовали распоряжение властей, запрещающее употреблять иероглифическое письмо в рекламных надписях и вывесках. Началось повсеместное искоренение иероглифики. Китайские названия магазинов, фирм, отелей, ресторанов, кинотеатров стали заменяться индонезийскими. Эту кампанию местные китайцы назвали первым этапом индонезианизации.

Удельный вес китайской прослойки в экономической жизни страны несоизмеримо выше ее процента в общей массе населения. Среди ее представителей много состоятельных людей, крупных торговцев, предпринимателей, владельцев различных фирм и финансовых контор, ресторанов и кинотеатров, а также лиц свободных профессий: врачей, адвокатов, архитекторов, деятелей искусства. Еще большее число китайцев занимается мелким предпринимательством, держит лавочки, харчевни, мастерские, занимается мелкими подрядами, маклерством.

Характерными особенностями такого буржуа-китайца являются гибкость, изворотливость, умение приспособиться к любым, порой самым неблагоприятным условиям.