Над осевшими могилами

Каролина стояла на автобусной остановке с рекламой ресторана самообслуживания. Чуть-чуть косметики, никакой шубки, кожаных сапог на высоких каблуках и прочих завлекалок телевизионной шлюхи. Одежда из комиссионки: обтягивающая виниловая мини-юбка и куцая маечка, оставлявшая открытым живот. Наряд не более откровенный, чем у любой девушки в ночном клубе, только дешевле и теснее. Остальное досказывал язык тела. Поза. Движения. Походка. Шлюхи, не работающие на сутенера, не стоят у фонарных столбов, они фланируют, демонстрируя свои изгибы и выступы, контраст между выпуклостями и вогнутостями, всю себя с ног, голени-коленки, до бедер и талии и далее через грудь и шею до головы. В этих контрастах было все, что нужно мужчине, и Каролина мысленно повторяла ежедневную присказку таких, как Жаклин: я торгую не собой, а своим телом, и если уж болт отделяет меня от моих форм, то мне сам бог велел. Она прохаживалась в той части Спрейг-авеню, где были рынки шлюх и подозрительных машин для покупателей с плохой кредитной историей, китайские рестораны, ломбарды, забегаловки, мотели с почасовой оплатой, низкопробные заведения вроде лавок, торгующих спортивными кимоно, и салонов шведского массажа, а также несколько легальных предприятий, работавших днем. Из них самым внушительным был центр продажи дорогих яхт и катеров «Бухта Лэндерс». Упрямо скрываясь за сетчатой изгородью, он занимал целый квартал, по которому сейчас прогуливалась Каролина.

За спиной ее рыкнул мотор, и рядом остановился навороченный спортивный мотоцикл – затянутый в кожу седок приник к рулю, словно продолжал бешеную гонку. Каролина мгновенно его вычислила: авиабаза Фэйрчайлд. Служивых здесь было полно – в основном безобидные ребята, но встречались и задиристые говнюки, привлекавшие к себе внимание полиции. В общем ничего серьезного – приставания к малолеткам, пьяные драки. Вояки снимали проституток, покупали мет и гоняли на спортивных машинах и пластиковых мотоциклах – единственной ценности, приобретенной за годы службы.

– Как оно ничего? – спросил парень. Беспечный тон не вязался с его напряженным взглядом.

– Ничего, – ответила Каролина. – Жду ухажера своего.

Инсценировка требовала осторожности – предложение должен сделать клиент.

– Ага. Есть планы на вечер?

– Нет. А у тебя?

Он пожал плечами:

– Думал прокатиться. Если не отговоришь.

Парень был как на ладони. Подача новичка в теннисе. Ни мощи, ни мастерства. Лишь бы послать мяч через сетку. Каролина улыбнулась:

– Можно попробовать.

– Валяй.

И все. Парень так и сидел, пялясь сквозь забрало шлема. Каролина даже забеспокоилась – она ему не глянулась, что ли? Или он предпочитает другой тип? Полыхнули фары – машина притормозила и проехала дальше.

Летун так и молчал. Каролина начала раздражаться:

– Ты чего-то хотел? А то вон всю дорогу перегородил.

Парень поерзал, словно в растерянности. Каролина понимала, чего он дожидается. Все они вели себя так, как учили, – не дать повода для ареста. Пусть шлюха сама инициирует сделку. Тогда, если нарвешься на копа, в суде адвокат докажет, что это была провокация.

Парень смерил ее взглядом:

– Я прям не знаю. Сдается мне, ты легавая.

– Да? А ты, сдается, хер моржовый.

Он неподдельно обиделся:

– Чего завелась-то?

– Вали отсюда. Нет времени на игрища.

Парень снял шлем, показав армейскую стрижку и жиденькие усы. Точно, летун. Каролина себя похвалила – не ошиблась.

– Я ж ничего такого. Просто раньше тебя здесь не видел.

– Ты в «Дерби» захаживал? В северном районе. – Каролина знала, что ему вовек не найти этот маленький бар в ее квартале.

– Нет.

– Меня там больше не привечают. Вот пока работаю здесь, вернее, пытаюсь. Шел бы ты, а?

– Хорош тебе ерепениться. Я просто проверял, что ты не легавая. – Парень слез с мотоцикла, и Каролина ощутила прилив адреналина. Забыв осторожность, малый полез в силок. – Расслабься. Давай прокатимся.

Каролина кивнула на мотоцикл:

– На этом драндулете я никуда не поеду.

Парень огляделся:

– Можем снять номер.

– Желаете в номера, мистер Романтик?

Это был хороший вариант. Паршивый – лезть в чужую машину и ждать, когда оперативники выскочат из засады, закуют клиента в наручники, зачитают ему права и начнут оформлять изъятие авто. Если живцом была молодая патрульная или студентка, засаду располагали как можно ближе, чтобы девчонке не пришлось садиться в машину. Когда работала Каролина, охотники прятались чуть дальше. Машина самый опасный момент – живец наиболее уязвим. А если клиент пытался превратить машину в любовное ложе, еще не оберешься мороки с бумагами по конфискации частной собственности.

Каролина глянула на приземистый мотель наискосок, откуда Геррати и Солаита вели наблюдение и прослушку:

– Пожалуй, я знаю местечко.

– Сколько возьмешь?

Оба-на. Заглотнул. Вспомнился сержант Лейн, который всегда дергался на прослушке. Сейчас он, наверное, облегченно вздохнул и даже покивал. Каролина шагнула к летуну:

– Смотря чего ты хочешь.

– Может, комплекс?

Минет и палка. Ишь какой живчик, с виду не скажешь.

– Кажется, это в наличии. Восемьдесят пять и платишь за номер.