Над осевшими могилами

Каролина прошлась по столовой, напоминавшей школьный буфет: два длинных стола и лавки. Лечебница располагалась в квартале особняков девятнадцатого века, в основном перестроенных в многоквартирные дома и приюты. С семи до девяти завтрак, а потом двенадцать пациенток расходились по комнатам – либо работали, либо занимались в классе, отчаянно стараясь вернуться в жизнь, в которой есть работа и хоть какие-то деньги на еду и которую обычные люди считают тяжелой и несправедливой. Каролина обошла столы. На стенах висели плакаты с претензией на вдохновение: восходы, котята, океанские волны. Но один показался загадочным и привлек внимание: старая деревянная бадья, до краев полная водой. Надпись гласила: «Наруби дров, натаскай воды». Каролина долго его разглядывала.

Потом обернулась и увидела худую негритянку в инвалидном кресле.

– Вроде как призывают задуматься, да? – сказала та. – Типа – в чем смысл-то?

Каролина снова взглянула на плакат, потом на девушку:

– Ты, наверное, Хлоя? Я Каролина Мейбри.

– Крис сказал, вы хотите поговорить.

– Да. – Каролина жестом пригласила ее ближе к столу, на котором лежали, точно снимки в школьном альбоме, маленькие фотографии Паленого, Рэй-Линн и Шелли.

Помешкав, Хлоя подъехала к столу и приподнялась в кресле – на тонких руках взбухли мышцы. На фото она смотрела не дольше секунды и вновь плюхнулась на сиденье.

– Вы приехали показать мне покойников?

– Разве все они мертвы?

Хлоя щелкнула по фотографиям Шелли и Паленого:

– Ее грохнули полгода назад, а этого коп утопил в реке.

Каролина усмехнулась такой трактовке инцидента на мосту, однако не стала поправлять.

– А эта? – Она показала на снимок Рэй-Линн, но Хлоя даже не взглянула:

– Если еще жива, то ненадолго.

– Почему ты думаешь, что ее нет в живых?

Хлоя усмехнулась:

– Потому что все мы, считай, покойники. – Собственный юмор не особо ее развеселил, и она, выгнув шею, заглянула в кухню: – Интересно, кофеварку уже выключили?

– Я тебя не задержу. – Каролина придвинула фотографии на самый край стола.

– Вы торопитесь, что ли? – Хлоя посмотрела на снимки.

– Немного.

– Вон как. Дома детки заждались?

– У меня нет детей. Боюсь опоздать на похороны.

– На чьи это? – заинтересовалась Хлоя.

Каролина подтолкнула фотографию Паленого, и та забалансировала на грани столешницы:

– Вот его. В реке нашли тело. Сегодня в полдень поминальная служба.

– Паршиво.

– Значит, он тебе нравился.

– Нет, паршиво, что его нашли. По мне, так пусть бы кормил рыб.

– Он тебе что-то сделал?

Хлоя пожала плечами:

– Ничего особенного.

– Это из-за него?.. – Каролина кивнула на инвалидное кресло.

Хлоя не сразу поняла вопрос.

– Нет, – сказала она, глянув на большое колесо со спицами, но ничего не добавила.

– Может, вместе пойдем? – улыбнулась Каролина.

– На похороны? – осклабилась Хлоя. – Да уж, вот была бы потеха.

Каролина включила диктофон и поставила его на середину стола:

– Итак?

Хлоя перевела взгляд с диктофона на снимки и обратно.

– Ладно, – сказала она. – Паленый был совсем пацан, но с девочками управлялся лихо. Четыре-пять

штук всегда имел. Рэй под ним ходила всего пару недель, а вот Шелли у него задержалась.

Каролина вообразила, как пять месяцев назад Ленин Райан задавал те же вопросы и получал такие же ответы.

– Паленый был и твоим сутенером? – спросила она.

Хлоя закатила глаза:

– Там не то что соплюхи в высоченных сапогах разъезжают с ниггером в кадиллаке. Не так оно все. С Паленым можно иметь дело. У него была своя хата. Ништяк. Мы с Шелли работали в машинах, переулках, а еще водили клиентов в лодочный центр, пока там не поставили охрану. А тут Паленый – работайте, говорит, у меня на хате. Ну вот, за ночь обслужишь пятерых, срубишь пару сотен, половину отдашь Паленому, он еще притащит герыч и чего-нибудь пожрать, а потом у него заночевать можно. Бывало, подложит тебя под своих корешей, но он же за тобой и приглядит – клиенту, если захочет тебя кинуть или вообще отодрать на халяву, мало не покажется.

Каролина еле за ней успевала.

– Можешь точно сказать, когда Рэй-Линн и Шелли на него работали?

Хлоя отмахнулась, словно время неизмеримо или, по крайней мере, несущественно:

– У Шелли была кликуха «Пилюля». – Она смущенно оглядела столовую. – Вот уж у кого точно была зависимость. Типа, не выносила одиночества. Вечно хороводилась с каким-нибудь мужиком.

Типа, у нее любовь, она уходит с панели. А потом возвращается, вся в соплях: он меня вышвырнул! Вот так и с Паленым – говорила, что он ее парень. А Рэй – она поумнее, понимает, что к чему.

– Когда Шелли убили, она была под Паленым?

– В смысле, не он ли ее пришил? – вскинула бровь Хлоя.

– Да, наверное, в этом смысле.

– Я не знаю, честно.

– А что народ говорил? – не отставала Каролина.

– Народ? Какой народ? Кто-нибудь проводил опрос? – Хлоя уставилась на подножки коляски. – Паленый не бегал по домам – так и так, не подумайте чего, это не я. Нет, прикиньте: девчонка таскает вещи в ломбард, втихаря на стороне кому-то сосет, а потом заявляет Паленому: я в тебе больше не нуждаюсь… – Она не договорила.

– Паленый знал, что Шелли закладывает вещи?