Над пропастью

Я понимал, зачем Андрееву именно сейчас понадобились деньги, не дурак. Он хотел вернуть утерянное. Такие люди не сдаются, но это означало войну с Игорем Николаевичем, который сейчас заправлял большей частью его бизнеса, а, значит, Андреев к ней уже был готов. Но для поддержки, полицейской, нужны были только легальные деньги с какой-то историей, а Андреев решил пойти самым простым путем, не продавая ничего, да и зачем? Если есть деньги Леры, с "историей", повисшие в воздухе. А подслушав разговор Андреева по телефону с кем-то и сложив два плюс два, выяснил, что есть еще одна дочь, о которой якобы никто не знает, я, например, не знал, что Андреев "гулял на стороне", но я и не копал так глубоко. Единственное, что меня смутило, возраст девочки - пятнадцать лет, хотя я мог и неправильно понять, но для нее, а это точно, приготовили ту же схему, что и для Леры, собираясь выдать за Пашу. Скажу честно, мне было жаль этого еще ребенка, но что я мог поделать? Разве что рассказать Паше? Но вдруг парень уже знал? Мне он всегда не нравился, слишком смазливый, холеный, возможно, он в курсе, что ему приготовил его отец, а, быть может, просто слепо выполняет все. Я был в замешательстве, не зная, что делать с новой информацией, думая для себя, что, прежде чем что-либо решать, нужно выяснить больше, возможно, девочка не против такого брака. Я же хотел во чтобы то ни стало вернуть свою жену, оградив ее от любой опасности и от влияния ее семьи в том числе.

Я обрек себя на муки, полюбив дочь врага, но я хотел спуститься в ад вслед за ней, чтобы найти спасение и показать ей путь наружу. Пусть он не будет усыпан лепестками, пусть он будет окроплен кровью, но это будет наш путь. Не ее - одинокой, запуганной, сомневающейся, и не мой - разрушенный и ненавистный, а наш. Рука об руку, даже если для этого мне придется умереть от рук ее отца, я хочу его пройти.

Андреев поднялся вместе со мной в квартиру, а я посмотрел в глаза Леры и понимание, что я такой же подлец, как и ее отец - мой враг - обрушилось на меня. Она смотрела на нас с такой болью, что, казалось, протыкает заживо ножом. Пришлось идти в ванную, чтобы хоть как-то собраться. Привести свои мысли в норму. Холодная вода отрезвила, я всегда знал, кто я. Всегда... Но она меня любила, не важно, каким я с ней был, а, значит... за это я зацепился, значит, у меня был шанс все исправить.

Андреев и вправду оставил нас в покое, даже забрал свою жену, чем дал мне шанс на переезд к Лере. Мы стали жить вместе, делить быт. Я помогал с ребенком, как мог, как умел. Я не хотел отлучаться ни на миг, чтобы ничего не пропустить в жизни сына, старался всегда быть рядом с ними, когда не был занят работой. Мы значительно сблизились, но все также продолжали находиться в подвешенном состоянии.

От Андреева угроз больше не поступало, а мама Леры, встретив меня на улице, даже извинилась, говоря, что не хотела, чтобы ее девочка страдала, поэтому и попросила мужа меня убрать с горизонта. Я, опешивший от ее слов, уверил, что она ошиблась и не представляет, как все было на самом деле. Женщина смотрела на меня в замешательстве, но я не хотел объяснять, да и смысл? Она знала своего мужа, прожив с ним столько лет, отец Леры никогда не действовал честно, так почему бы начал в этот раз? Да и не хотелось мне попадать в его немилость, он показал, на что способен, а отношения с Лерой были очень шаткими, чтобы вместе бежать, поэтому я, извинившись, поспешил уйти.

Лера... Я не знал, что нам делать, как побороть ее боязнь и нерешительность, ведь чувства у нее остались. Она могла говорить, что угодно, обманывать в сотый раз себя, окружающих, но ее чувства прослеживались в каждом движении. Она дышала мной, но при этом не подпускала, а меня раздражало ее отрицание, "страусиное" состояние, поэтому я вывел ее из него тем методом, о, котором хорошо знал - ненавистью. Если она считала нашу близость ошибкой, если думала, что может плавиться от моих рук, а через пару минут сделать сотни шагов назад, то лучше пусть возненавидит меня, но решит что-то, чем мы будем висеть в невесомости еще длительное время.

Я не видел другого выхода, как уйти. Надеялся, быть может, потеряв меня, она что-то поймет. Принял Лерины слова о том, что разрушил отношения и ее в том числе, но не собирался подавать ей все на блюдечке. Если она окончательно не хочет быть со мной, то пусть скажет об этом, и я подпишу бумаги на развод, дам ей его. Если же, не смотря на многие факторы, хочет, чтобы я остался с ней - пусть решится, потому что полумеры мне надоели, я больше не хотел довольствоваться малым, не тогда, когда вспомнил, какая она, когда забывает обо всем. Не тогда, когда хотел снова изучить ее всю, искать ее грани, доводя до исступления.