Над пропастью по лезвию меча

Точно Леша про нее сказал, отличная она девчонка. Из кожи змеиной вылезла, принцессой, опять обернулась. А годы? Да и… с ними. Осталась ты Маша и принцессой, и прекрасной женщиной. И замок твой, под офис заколдованный, тебя не испортил, душу не изгадил.

Я преспокойно, закурил, подвинул пепельницу поближе, и всем своим видом показал, что полностью в змеином логове освоился.

— Как он? — спросила Маша.

— Кто? — стал прикидываться я.

— Я вот тебе, сейчас кофе, на башку вылью, — по родственному пригрозила Маша, озорством блеснул ее взгляд, — Не придуривайся! Леша как?

— Пьет пиво, по телевизору смотрит футбол, живот отрастил, подтяжки носит, — начал рассказывать я принцессе о рыцаре, — пенсия нормальная, подрабатывает, с сумой не стоит, не побирается. В общем по возрасту.

— Пиво, футбол, живот, пенсия, — растерянно повторила Маша, представив картину. А что же ты ждала, голубушка? Годы то идут! Но Маша тут же уверенно, заявила, — Не ври мне, не надо! Если бы только так было, то что бы ты тут делал? Так бы он тебе, все, про нас, и рассказал.

А интуиция, у нее будь здоров, не зря в бизнесе преуспела.

— Он Маша тебя вспоминает, думаю, он любит тебя, или воспоминание о тебе. Точно не знаю.

— У него уж внуки, поди? — пригорюнилась принцесса, и тут же расцвела, похвасталась, — у меня так двое.

— Один он живет.

— Да?! — оживилась Маша, — Ты точно знаешь? — Поникла, — Да какая теперь разница. Жизнь то почти прожита. — Спросила меня, — А ты что Ефимова, то сюда приплел?

— Маша, ты Ефимова, на юбилее отца видела! Расскажи, что запомнила, я материалы по нему собираю. Помоги если можешь.

— Помоги! — усмехнулась Маша, — Да я, тогда как пьяная от любви была, кроме Лешки не на кого особенно и не смотрела, да и не помню ничего, а то, что помню, тебя не касается. — Маша глянула на мое вытянувшееся лицо, сжалилась, — С Лешей, старичок какой то был, что-то он Ефимову сказал, тот ответил, как шаровая молния по комнате пролетела и взорвалась. У Антона Ивановича настроение сильно испортилось, только он виду не подавал. Я это по тому и запомнила, что Леша рядом был, и не то чтобы слушал, а настроен был уловить эту самую молнию. Потом отец, рассказал, что Ефимова подозревали в шпионаже.

— А ты не веришь?

— Да какая мне была разница! — с горечью сказала Маша, — у меня тогда душа как разрезанная была. Знала я, что врал Лешка, в телеграмме своей, только понять не могла почему, я же видела, что любит. Мама через своих знакомых все выведала. Про жену беременную, что сам отказался Леша дальше встречи продолжать, и что услали его за границу. Мама, когда узнала, что не было у нас, как сейчас говорят секса, сказала, что он как порядочный человек поступил. Только я все равно простить его не могла. Через год замуж вышла, с мужем спала, детей рожала, любовников заводила, да все не то.

— Маш! Не горюй, может все и к лучшему, — жаль, мне ее стало, захотелось утешить, — Представляешь, что было бы у Ромео и Джульеты, если их любовь и жизнь продолжились?

— Что? — без всякого интереса спросила, не до Шекспира, было Принцессе.

— Джульета, каждый год рожала детей, тогда предохранятся толком не умели, беременность, роды, дети всю ее юность и красоту, быстро бы высосали. Превратилась бы она, в толстую, вечно занятую сварливую бабу. Ромео, стал бы пить вино, и задирать подолы молодым служанкам. Вот тогда бы и были основания написать, что нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете. А так их любовь, юность и красота, остались неизменными, прекрасными, и волнуют нас, а потом будут волновать наших детей, внуков, и так до скончания времен. У тебя, может эти твои воспоминания, самыми прекрасными остались, самыми чистыми, грязью жизни не залапанные.

— Дурак ты! — всплеснула руками Маша, — и вы все мужики дураки, фантазеры, в жизни ничего не понимаете. Все выдумываете себе! А жизнь то, она проще. Любовь, дети, и близкий человек рядом. Все! Остальное только средство это обеспечить. Вот ты женат?

— Да.

— Дети есть?

— Сын.

— Ну и как живешь?

— Нормально.

— Вот это и есть самое главное. Запомни это дурачок! — засмеялась Маша, и неожиданно, пригласила, — Приходи сегодня вечером в гости, я тебя с внуками познакомлю, пирожками накормлю. А пока извини, у меня работа.

— Спасибо, — я был благодарен принцессе и разговор и за приглашение, и даже за нотацию, — Но я, уезжаю, домой, поезд через три часа.

— Тогда удачи! — Маша встала, проводила меня до двери кабинета, — Спасибо, что зашел, а за ругань, уж прости.

Я открыл дверь, помедлил и решился:

— Маш! Жизнь не кончается, — я достал из кармана вновь купленного пиджака листок бумаги, передал ей, — здесь Лешин телефон.

Эпилог