Над пропастью поржи (СИ)

— Ой, я тебя разбудила, внученька? Прости! Гроза надвигается. — тараторила она. — Смотри какая туча черная идет. Лишь бы мимо не прошла, а то уж неделю дождя не видели, хоть огород поливать не надо будет. А то ни дня продыху с этой поливкой!

— Ба, а какой сегодня день? — спросила я, сжимая виски.

— Так с утра чай вторник был… — посмотрела она на меня и покачала головой. — Говорила я тебе, надень панаму. Так ты не слушаешься же! Будто кто-то здесь тебя запишет… Взрослые все стали!

«Так у меня солнечный удар, получается?»

— Ба, есть что-то от головной боли? — прервала я ее осуждающую речь.

— Ох, не знаю… вроде бы где-то были… Сейчас я тебе их принесу, а ты приляг пока, полежи. А ближе к вечеру, как полегчает, мы с тобой пирогов с черникой напечем как ты любишь. М?

Я согласно кивнула и, откинувшись головой на подушки, устало закрыла глаза.

Вроде бы все как всегда… Я дома. Лежу в своей кровати. Родные рядом. За окном лето… Живи да радуйся… Но бедное сердце начинает трепетать внутри словно птица, пойманная в клетку, стоит лишь подумать, что ничего не было… Не было ни Тархана, ни прекрасного огромного дракона Тоши, ни девочек, ни замка, ни великолепного сада… даже того ужасного человека со шрамом во все лицо не было… Ни-че-го этого не бы-ло… А все мои воспоминания о них — это всего лишь плод воображения, картинки, созданные моим перегретым на солнце мозгом и не более того.

Почему-то я чувствовала себя обокраденной. Будто из моей жизни вырвали очень важный кусок и теперь на его месте зияла кровоточащая рана.

Со временем она омоется слезами сожаления о том, чего не было на самом деле. Ее края сгладятся. Рана затянется и станет еле заметной… Но иногда… темными ночами она будет давать о себе знать, требуя ее разбередить и докопаться до сути…

— Аленушка, — шепотом сказала бабуля, — ты спишь?

— Нет, не сплю, — ответила я, не открывая глаз.

— Тогда, на вот, таблеточку прими.

Пришлось сесть и протянуть руку.

— Спасибо, ба! Можно мне еще чуточку поспать? — попыталась улыбнуться я, хотя очень хотелось снова заплакать.

— Что с тобой внученька? Ты как будто сама не своя. Не случилось ли чего? Может, обидел кто? — спросила бабушка, увидев мои опухшие от слез глаза.

Она села рядом, а я положила голову на ее колени. От ее рук приятно пахло ванилью и сливочным маслом.

Бабушка гладила мои волосы и тихо пела:

Люли — люли — люленьки,

Прилетели гуленьки!

Стали гули говорить:

«Чем нам Алену накормить?»

Один сказал: «Кашкою!»

Другой: «Простоквашкою!»

Третий сказал: 'Молочком

Да румяным пирожком'.

— Ба, а где деда? — спросила я сонно. Таблетка начала действовать и мне стало заметно легче.

— В сарае, косу отбивает…

— Зачем? Папа же в прошлом году вам триммер купил. Им косить траву гораздо проще.

— Ой, ты разве деда нашего не знаешь? — усмехнулась бабушка. — Ему ж что в голову взбредет, так не переубедить! Не доверяет он современным техлоногиям. Говорит, уж лучше будет косить по старинке, чем жужжание слушать.

— Ясно, — улыбнулась я.

Эти ее «техлоногии» всегда вызывали во мне умиление.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила бабуля. — Полегче стало?

— Да, гораздо… Спасибо!

— Ну и хорошо.

За окном прогремел гром и сверкнула молния, осветив собой половину комнаты. Редкие крупные капли застучали по стеклу, а затем небеса разродились плотной стеной дождя.

Сегодня за поливку огорода можно было не переживать.

— Пошли тогда чай с пирогами пить, — сказала мне бабушка и погладила по спине. — А то ведь ты у меня с самого утра ничего не ела.

— Хорошо, — кивнула я, — Ба, иди, я тебя сейчас догоню.

Когда бабушка скрылась за дверью, я подошла к окну и открыла его настежь. В комнату ворвался ветер и растрепал мои волосы. Несколько дождевых капель коснулись лица, даря мимолетную прохладу. Мне тут же захотелось оказаться во дворе, под проливным дождем. Подставить под его упругие струи все тело, в надежде, что это сможет помочь мне забыться, смыть из памяти мой самый яркий сон.

Недолго думая, я залезла на подоконник, а с него спрыгнула во двор. Тихий всплеск от встречи босых ног с раскисшей клумбой под самым окном и вот она свобода.

Я запрокинула голову назад и раскинула руки в стороны.

Со стороны, наверное, могло показаться, что я сошла с ума раз радуюсь ливню как малое дитя, но на самом деле, душа моя плакала, обливаясь горючими слезами. Их я и пыталась спрятать под проливным потоком слез небесных.

— Алена! — услышала я до боли знакомый голос. — Не уходи, прошу тебя! Останься со мной!

— Тархан?! Ты здесь?! — крикнула я в пустоту.

Ответа не последовало.

— Показалось… Боже, похоже, я схожу с ума! — сказала я себе под нос. Вышло с надрывом. — Ну, хватит… пора идти в дом!

Я не узнавала себя. Мой собственный голос казался мне чужим.

Впереди что-то промелькнуло, и я уставилась немигающим взглядом в дождевой заслон.

— Тархан?! — позвала я, увидев силуэт огромного длинноволосого мужчины. — Это ты?!

Я сделала несколько шагов навстречу видению и выставила вперед руку, пытаясь дотронуться до фантома. Но у меня ничего не вышло, он рассеялся как туман, чтобы вновь оказаться на таком же расстоянии.