Над пропастью жизнь ярче

И тут же перекрестилась. Отругала себя за греховную мысль. Она пока не научилась всех прощать. Но понимать людей стала лучше. Конечно, родителям тяжело. Надеялись, что дочка в Америке карьеру сделает, а она им – такой «подарок».

И еще Саша теперь умела в любом плохом находить хорошее.

Никому не нужна? Зато Бог ее любит, приблизил к себе.

Тяжело больна? Да ладно вам. Руки-ноги работают, глаза видят, уши слышат. Что еще надо?

Врачи из Центра борьбы со СПИДом в свое время накрутили, что с ее болезнью нужно обязательно беречь себя, словно хрустальную вазу. Есть витамины и мясо. Много гулять. Отдыхать после обеда. Спать как минимум восемь часов. Никакого тяжелого физического труда – только умеренные спортивные нагрузки.

Ничего этого Александра не делала. Но чувствовала себя – удивительно! – куда лучше, чем весной. Когда они с Зиновием сладко ели, много спали.

Спина, правда, побаливала из-за того, что постоянно на ногах. И лимфоузлы на шее опухали. Наверно, потому что потной часто выскакивала на ветер.

Миновал месяц. Ее вызвала к себе настоятельница.

Говорила в этот раз совсем по-другому. Ласково, почти по-матерински. Предложила начать работать в сиротском приюте при монастыре:

– Когда на кухне поможешь, а когда и с детьми. Ты ведь студентка? Математику школьную объяснить сможешь?

– Арифметику без проблем, – усмехнулась Саша. – Геометрию с алгеброй вряд ли.

– У нас дети с отклонениями, им геометрия не нужна, – отозвалась настоятельница.

И жить, сказала, можно перейти в монастырь:

– Хорошее местечко в трехместной келейке освобождается. Светлое, у окна.

– Спасибо! – просияла Саша. – Я как раз вчера вечером собиралась своей бабуле платить, за второй месяц. А ее дома не было. Бог, видно, отвел!

– Да, я беру тебя трудницей. Но ты должна мне рассказать, – настоятельница не сводила с нее глаз, – в чем причина? Почему ты здесь? У тебя погиб любимый человек?

Александра не стала спрашивать: «Откуда вы знаете?»

Матушка проницательна. Да и многие видели, что Саша постоянно ставит свечки за упокой.

Она осторожно ступила на шаткий лед:

– Мне… мне ничего не нравилось. Там, в миру. А здесь, у вас, мне хорошо.

– Но у тебя есть родители. О них ты подумала?

– Они… они не хотят со мной общаться.

К счастью, настоятельница не стала спрашивать почему.

Строго произнесла:

– Ты все равно должна к ним поехать.

– Зачем?

– Попросить прощения. И рассказать, где ты.

– Им это все равно, – вздохнула Саша.

– Возможно, ты права. Возможно, ошибаешься. Но у нас такой порядок. В миру обязательно кто-то должен знать, где ты.

– Хорошо, – кивнула Саша, – я съезжу.

– Сколько тебе нужно времени?

– Три дня.

– Твоя келья будет тебя ждать.

Александра вышла из монастыря. Она была очень довольна. До чего кстати все получилось! Ей как раз надо в Москву. Но идти к родителям она даже не подумает.

А вот в Центр борьбы со СПИДом съездит обязательно. Анализы на иммунный статус надо было еще в июне сдавать.

Год спустя

Простит ее когда-нибудь Бог?

Саша не знала.

Да, она отдала Ему всю себя. Двадцать один год, девчонки влюбляются, выходят замуж, строят карьеры. А в ее жизни только послушания и молитвы. Койка в общей келье, туалет на улице, баня раз в неделю. Руки крестьянки, одежда нищенки. Никаких мужчин, развлечений, вредных привычек. И ведь не просто исполняла, что настоятельница скажет. Чтоб себя усмирить, специально просила работу потяжелее. Самую нелюбимую.

Матушка ее любила. Хвалила за то, что «не подвержена греху саможаления».

Но Бога обмануть невозможно. И Он, конечно, знал, что на исповеди трудница Степанцева лукавила. Да что там – откровенно врала.

Но скажешь правду – из монастыря вообще выгонят.

А пока она здесь на хорошем счету. Матушка намекает: скоро в послушницы возьмет.

Другие трудницы любили поскулить: то кровать им горбатая, то посуду холодной водой мыть не нравится. И вообще тяжело, эксплуатируют, сами-то монашки в лавке, в школе сибаритствуют, а всю черную работу мирянам.

Наивные. Не понимают: чем тяжелее, пакостней труд, тем меньше времени себя жалеть.

Иногда Саша думала: «Можно было не в монастырь, а просто водку пить. Наверно, тоже бы удалось. Все забыть. Забыться».

Но с ее диагнозом безопаснее чистить туалеты.

В свою последнюю поездку в Москву Саше довелось пообщаться с «друзьями по несчастью».

Те носители ВИЧ, кто с горя запил, пустился во все тяжкие, очень быстро влетели в активную фазу. Один знакомый – диагноз им поставили почти в один день – уже умер.

Но холить себя и беречь, как советовали врачи, тоже не панацея. Саша разные примеры видала. Кто-то продолжал держаться. Другие все равно заболевали. Несмотря на прогулки, правильное питание, дыхательную гимнастику и дневной сон.

Одна ВИЧ-инфицированная очень гордилась, что во время болезни смогла написать диссертацию. Однако финал вышел грустным. Девушка защитилась. Понервничала. А в день, когда напечатала новые визитки с гордой припиской «кандидат математических наук», узнала: ее мирно спящий вирус СПИДа трансформировался в активную стадию.

«Рационального решения проблемы нет», – понимала Александра.