Над просторами северных морей

…«Петляковы» летели над заливом Мезенская губа. Берега его уже были заснежены и кое-где окованы неширокой полосой ледяного припая. В темных разводьях плавали льдины. К берегам острова Моржовец жалось ледяное «сало». На западе, прорвав пелену облаков, рдела вечерняя заря. Осенний день заметно угасал. Видимость сокращалась.

Киселев держался за ведущим в левом пеленге. Правого ведомого — сержанта Иштокина — не было: он где-то прятался во мгле.

В квадрат Баренцева моря, где проходил РQ-18, группа Кузина прилетела, когда там начинались сумерки. Истребителей из 95-го в зонах не было, выполнив задание, они засветло вернулись в Энск. Кузин появился над конвоем в самый нужный момент: штурман Василий Родин еще при подлете к квадрату разглядел, как в потемневшей восточной части небосвода два звена Ю-88, уверенные в отсутствии советских истребителей, неторопливо перестраивались в цепочку и заходили в атаку на транспорты левой колонны. Зенитки эскортных кораблей почему-то не стреляли.

Мешкать было нельзя, и оба экипажа Пе-3, несмотря на трехкратное превосходство противника, не задумываясь, с ходу бросились на врага. Однако дистанция до «юнкерсов» была слишком велика. Опытный Георгий Иванович понял, Что ему не успеть. Тогда он, а вслед за ним и сержант Киселев с большого расстояния открыли по гитлеровцам пушечный огонь. В сумраке трассирующие снаряды были видны особенно ярко. Немецкие летчики увидели несущиеся к ним огненные шарики снарядов, а потом и советских истребителей, в пикирование не вошли, а наспех побросали бомбы и отвернули на север. Бомбы взорвались в воде далеко от кораблей.

Но «Петляковы» продолжали атаку. Георгий Иванович выбрал ближнего к нему немца, стал преследовать его. Киселев не отставал. «Юнкерс», отчаянно отстреливаясь и страшно дымя моторами, устремился к облакам и так задрал кверху нос, что стал терять скорость. Здесь его и настигли истребители. С близкой дистанции Кузин и Киселев почти одновременно всадили в него по длинной очереди. Ю-88 перевернулся через крыло, в лучах заходящего солнца в последний раз блеснули его желтые крылья с черными крестами на консолях, и рухнул в темные воды моря.

«Петляковы» сделали круг над местом гибели врага и вернулись к конвою. Немецких самолетов в воздухе больше не было. Последняя за день атака противника была отбита. Под крыльями истребителей усердно дымили спасенные суда: они уже втягивались в горло Белого моря. На район быстро накатывалась ночь. В густых сумерках корабли эскорта и транспорты теряли очертания, сливаясь с темными водами.

Пройдя в последний раз вдоль конвоя, пара истребителей Кузина взяла курс на Энск…

Впоследствии по уточненным данным было установлено, что в течение 18 сентября в бою в районе мыса Канин Нос союзный конвой подвергся атакам шестидесяти двух немецких пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев, но благодаря решительным действиям патрулирующих «Петляковых» большинство атак Ю-88 было пресечено еще на дальних подходах и к транспортам прорывались только немногие. Там их встречали меткие залпы зенитчиков. Гитлеровцам за весь день так и не удалось нанести по кораблям прицельные бомбоудары. Были сорваны и все торпедные атаки. Лишь одна торпеда попала в цель — повредила американский транспорт «Кентукки», впоследствии оставленный экипажем на плаву и добитый. Больше потерь в нашей операционной зоне РQ-18 не имел.

Особая морская авиационная группа потерь также не имела, за исключением поврежденного в бою самолета лейтенанта Горбунцова и двух Пе-3 из 95-го авиаполка, поломавшихся в Энске при посадке в сумерках.

Гитлеровская же авиация потеряла четвертую часть самолетов, участвовавших в бою. В это число не вошли самолеты, подбитые и не вернувшиеся на свои базы. Точно установить их количество не удалось, но по боевым донесениям экипажей истребителей и кораблей их насчитали не менее семи.

…На Терский берег Кольского полуострова истребители вышли в полутемноте и развернулись в сторону аэродрома. Киселев, чтобы не мешать командиру при посадке, взял левее.

В Энске полеты уже закончились, старт убрали. О прилете самолетов из второй эскадрильи ничего не знали, поэтому их не встречали. Более того, сначала нежданные Пе-3 приняли за немецкие «мессершмитты-110», но потом разобрались и спешно выложили старт. Но было уже темно.

Кузин вошел в круг. Темнота становилась все гуще. На земле появились огоньки фонарей, потом загорелась бочка с мазутом и в воздух взвилась зеленая ракета: «Посадка разрешена!» В первый заход Кузин не вышел на посадочную полосу, его снесло на стоянку самолетов, и красная ракета со старта угнала летчика на второй круг.

Новый заход, и снова неудача. Между тем наступила полная темнота. На небе не было видно ни одной звезды. Темень поглотила и землю. Фонари да горящая бочка были единственными ориентирами, обозначавшими в черноте ночи аэродром. Заход за заходом летчик делал на эти огни и никак не мог попасть на посадочную полоску, красные ракеты угоняли его в воздух.