Над пучиной

В. П. Желиховская Надъ пучиной

I

Стояло начало мая мсяца; теплаго, яркаго, цвтущаго мая.

Всегда красивая Одесса разрядилась вся въ зелень и цвты, и глядлась въ голубое море словно шестнадцатилтняя красавица въ зеркало.

Въ желзно-дорожномъ вокзал суета, толкотня и шумъ: только что прибылъ утренній поздъ. Разъздъ необычайно оживленъ.

Дв дамы спокойно ждутъ въ зал перваго класса, никуда не спша, ожидая безъ всякихъ признаковъ нетерпнія, чтобы люди – лакей и горничная, получили багажъ и все устроили. Одна изъ дамъ, пожилая, некрасивая, одтая съ такой аккуратностью, что никому и въ голову не могло придти, что она четвертыя сутки не выходила изъ вагона, сидитъ молча, вытянувшись въ струнку, на диван. Держась одной рукой, затянутой въ шведскую перчатку, за свой дорожный нессесеръ, надтый черезъ плечо, она другую положила на зонтикъ и шотландскій плэдъ, аккуратно затянутые ремнями, и смотритъ въ полъ, съ выраженіемъ, явно свидтельствующимъ о ея готовности просидть такимъ образомъ хоть до вечера.

Другая, молоденькая двушка, стройная, хорошенькая блдной, изнженной красотою растеня, взлеляннаго въ сверныхъ теплицахъ, сначала бросилась было на диванъ, потомъ встала н оперлась на окно, глядя въ ясное небо и звая немилосердно. Ея изящный дорожный костюмъ былъ далеко не въ такомъ порядк, какъ у ея спутницы; темные, большіе, способные блистать и оживляться, глаза, смотрли апатично и вяло. Она казалась и сонной, и усталой, и сильно скучающей…

Но вотъ она остановила вниманіе своей чопорной спутницы, звнувъ особенно аппетитно, и тотчасъ лицо ея оживилось лукавой усмшкой. Подмтивъ на себ ея удивленно-укоризненный взоръ, она откинула движеніемъ руки и головы русый локонъ, выбившійся изъ-подъ шляпки и сдержавъ усмшку, оживившую вс тонкія черты ея необыкновенной прелестью, сказала по англійски:

– Вы боитесь, чтобы я не вывихнула себ челюсти, миссъ Джервисъ?

– Я удивляюсь, что Марья и Иванъ длаютъ тамъ такъ долго? – вмсто отвта замтила англичанка. – Неужели въ отел не получена телеграмма, и за нами не прислали коляски?

Какъ-бы въ отвтъ ей въ комнату вошла краснощекая горничная и благообразный лакей.

– Пожалуйте! – сказалъ онъ. – Вещи сданы и отправлены въ Лондонскую гостиницу. Коляска подана.

– Ну и прекрасно!.. Пойдемте, миссъ Джервисъ. Маша! Бери вещи и мою сумку, пожалуйста. Вотъ она тамъ, на спинк стула… Все плечо мн оттянула!.. Дай только зонтикъ.

– Разв вы не наднете другой перчатки, miss Vera?

– А вы считаете это необходимымъ, miss Sarah?

– Оh! Мiss. Вы сами это знаете.

– Охъ! Знаю-ли?.. А впрочемъ, чтобъ вамъ сдлать удовольствіе… Ну! Идемте.

Открытая коляска помчала ихъ по Пушкинской улиц, къ набережной.

– Хорошенькій городъ!.. Очень хорошенькій городъ! – одобрительно повторила Вра Аркадьевна Ладомирская, смотря по сторонамъ.

– Одесса прелести какой городъ! – подтвердила ея балованная субретка.

– Да!.. Вдь я и забыла, что ты жила здсь прежде, Маша. Чтожъ въ ней особенно хорошаго?

– Да все-съ! Особливо теперь, какъ вс дачи и вс Фонтаны въ цвту.

– Какъ фонтаны въ цвту? – засмялась барышня. – Разв вмсто воды фонтаны здсь бьютъ цвтами?

– Не цвтами-съ и даже фонтановъ нту совсмъ, а такъ загородныя мста, гд, значитъ, самыя лучшія дачи, – Большой, Средній и Малый фонтанъ прозываются.

– А! Вотъ что. И хороши он, эти дачи?

Горничная принялась расписывать восторженно.

– Можно будетъ създить посмотрть. Сестру, вдь, ждать наврное дня три придется.

Бывшая гувернантка, нын компаньонка княжны Ладомирской, смотрла на нее вопросительно. Она разсказала ей въ чемъ дло.

– Оh! very well! – воскликнула въ отвтъ англичанка, въ теченіе своего многолтняго пребыванія въ Россіи не выучившаяся по-русски.

Чмъ ближе подъзжали къ музеуму, бирж и цвтущему бульвару вдоль набережной, тмъ красиве были зданія, отненныя аллеями только что зазеленвшихъ акацій.

Видъ на бульваръ и нарядный портъ съ десятками судовъ и пароходовъ, съ сотнями блокрылыхъ яхтъ и разноцвтныхъ яликовъ, скользящихъ по сверкавшему отраженьемъ голубаго неба, безбрежному морю, окончательно привелъ Вру въ восторгъ. Отдохнувъ и пообдавъ пораньше, она ршила, что подетъ гулять. Коляска снова была подана, он услись съ миссъ Джервисъ и приказали везти себя на фонтаны.

– На который-съ? – освдомился возница, одтый на иностранный ладъ.

– На вс! Начиная съ ближняго и до самаго дальняго! – отвчала барышня.

Коляска тронулась по набережной, вдоль бульвара, пестрвшаго гуляющими, сквозь свою молодую зелень, на яркомъ фон моря и неба. День былъ праздничный, въ повильон гремла музыка; на платформ ресторана Замбрини, между рядами мраморныхъ столиковъ, яблоку негд было упасть: тамъ была давка, какъ въ муравейник.

– Кажется гулянье? – замтила англичанка. Не лучше-ли было-бы и намъ просто погулять по бульвару?

– Боже сохрани!.. Не видали мы толпы?.. Неужели вамъ не надоли эти казенныя гулянья въ Петербург и за границей?.. Нтъ, спасибо!.. Ужъ лучше посмотримте на городъ… Жаль коляска двумстная, а то я Машу взяла-бы, какъ чичероне…