Над Самарой звонят колокола

О чем они говорили, прожив бок о бок тридцать лет? О неудавшихся личных судьбах? О Емельяне Ивановиче, мужицком царе, который вознамерился было порушить зло на земле и дать черному люду волю? Или обсуждали горести текущего дня, терпели унижения, позорные насмешки надзирателей, сообща в бессильной ярости оплакивали судьбу безвинных детей, проклинали коменданта крепости Гофмана, который надругался над Аграфеной, старшей дочерью Емельяна Ивановича?

О чем они думали? Ждали чуда – амнистии? Им обещали переселение на посад при императоре Павле, им обещали жительство на воле при Александре Первом, а время шло тихо, неукротимо… Не стало обеих жен, помер сын Трофим… И вот, можно сказать, последнее известие о судьбе кексгольмских узников.

Из дневника Александра Сергеевича Пушкина от 17 января 1834 года: «Бал у гр. Бобринского, один из самых блистательных. Государь мне о моем камер-юнкерстве не говорил, а я не благодарил его. Говоря о моем “Пугачеве”, он сказал мне: “Жаль, что я не знал, что ты о нем пишешь; я бы тебя познакомил с его сестрицей, которая тому три недели умерла в крепости…”»

Николай Первый ошибался, говоря о сестрице Емельяна Ивановича. Это была его дочь Аграфена, и умерла она не за три недели до памятного разговора, а 5 апреля 1833 года, прожив в крепости почти шестьдесят лет!

Тихо шумят вокруг крепости уцелевшие сосны, тоскливо кричат чайки, а глаза с высоты вала безуспешно пытаются отыскать хоть какой-то след давних могил – бесполезно! Пугачевых хоронили без надгробных камней… Здесь даже ходить и то робость берет: их прах может оказаться под любым квадратным метром почвы, около любой многовековой сосны: жена, дети и грудной младенец – третье поколение Пугачевых – лежат здесь, а где именно?..

Земля уравнивает всех, великих и безвестных. И только память народная хранит имена достойных. Потомки называют в их честь города, поселки, улицы, целые исторические эпохи, как, например, Крестьянская война под предводительством Емельяна Ивановича Пугачева. И здесь, на берегу сурового северного озера, в старинной Кексгольмской крепости, эта круглая тяжелая башня так и осталась в памяти людей под именем Пугачевской…

Но не родился бы у русского народа орел Емельян Иванович, не будь около него доброго десятка отважных атаманов-соколов! И среди них тот, кто своей храбростью и умелыми действиями поднял против помещиков крепостных крестьян Средней Волги. Потому и хочется верить, что скоро и здесь, над волжской кручей, как Салават Юлаев над рекой Белой, поднимется на пьедестале один из преданных пугачевских атаманов – Илья Федорович Арапов.

г. Куйбышев – Кексгольмская крепость. 1984–1988