Над сладким Босфором

– Я пьян? – Странно, он не обиделся. Одной рукой он крепко держал Джанет, а другая вдруг нежно коснулась ее щеки. Потом его пальцы скользнули к ее волосам, убирая пряди с лица и на мгновение мягко удерживая их. И тут Джанет вскрикнула от боли и возмущения – он бесцеремонно потянул ее волосы назад, заставив поднять голову. Ее сердце гулко стучало у самой его груди. «Наверняка он это чувствует», – подумала она, отчаянно понимая всю бесполезность сопротивления. Она попыталась отвернуть голову, чтобы избежать его проницательного взгляда, но только сделала себе больно и была вынуждена взглянуть ему в глаза. В их глубине уже не было холодности, лицо его тоже утратило равнодушное выражение.

– Я пьян? – опять повторил он. – Разве нужно напиться, чтобы почувствовать себя живым человеком?

Джанет вздрогнула, тут же вспомнив Четина и тот вечер, когда так вовремя появился Крейг.

– Отпусти меня! Я позову брата… ты же его друг!

– Зови, – ответил он насмешливо и, увидев ее недоумение, добавил: – Я думаю, Марк крепко спит после моего знаменитого лекарства.

Конечно! Ей следовало сразу догадаться. Раз Марк страдал от сирокко, то Крейг, естественно, дал ему напиток, который однажды давал и ей. Она испугалась, вспомнив, как крепко тогда спала. Марк проснется только к обеду. Слуг звать тоже бесполезно – они ночуют в дальнем крыле дома. Крейг, казалось, прочитал ее мысли, это его еще больше, позабавило.

– Тебе нет спасения, моя дорогая, не так ли? Даже если бы я специально все готовил, не могло бы получиться лучше…

– А ты и подготовил все заранее! – Слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать. – Я не понимаю, почему ты стал так со мной обращаться, но… – Внезапно она осознала причину смутных страхов, которые волновали ее по дороге домой: спокойное самообладание было чуждо характеру Крейга; именно эта непривычная сдержанность беспокоила. Подсознательно она ждала взрыва, готовилась выслушать нотацию, но к такому была не готова. Подобное поведение было так же несвойственно Крейгу, как и его спокойствие… или что-то, что казалось спокойствием, когда он увидел, что творится в квартире ее подруг.

– Подготовил?

– Извини. Ты, конечно, не мог знать, что придется ехать за мной. – Она попыталась освободить руки, чтобы приложить их к разболевшейся голове, но они были надежно прижаты к его крепкой груди.

– А еще я не представлял, что найду тебя в полураздетом виде, – добавил он и, не дав ей времени подыскать подходящий ответ, продолжал: – А что касается моего обращения с тобой, то я думаю, ты должна честно признать, что сама на него напрашивалась уже давно, упорно удерживая меня на почтительном расстоянии своими особыми методами защиты. – Он отпустил ее волосы и обнял за талию. – А с Четином все было по-другому? С ним ты не была такой неприступной, правда?

– Я не понимаю, как это я «удерживала тебя на почтительном расстоянии». – Вдруг самая невероятная мысль пришла ей в голову: она вспомнила несколько случаев, когда Крейг был так близко и проявлял такое расположение к ней, что она не могла думать о нем просто как о друге. А что думал он?

Он слишком долго был один, его образ жизни был неестественным: ему приходилось ждать чужую жену. Но ведь он живой человек, с нормальными желаниями и потребностями здорового сильного мужчины. Джанет припомнила его безразличие в первый месяц их знакомства, затем внезапный интерес к ней… такой внезапный, что застал ее врасплох. А еще он советовал ей брать от жизни все, что она предлагает. Это было, когда они говорили о младших сыновьях султана… Да, теперь Джанет поняла. Интерес Крейга к ней всегда ее озадачивал – ведь она знала, что Диана издавна была его единственной любовью.

Но он не прочь найти утешение с другой женщиной, пока Дианы нет рядом.

От этого открытия Джанет стало дурно, и все же она подумала, сколько женщин за последние пятнадцать лет поддались силе его убеждения… и его обаянию. Должно быть, много. Разве мать Крейга не говорила, что она «не первая, кто теряет из-за него голову»?

Неудивительно, что он так часто бывал нетерпелив. Джанет теперь поняла причину этих взрывов. А иногда его разочарование достигало такой степени, что он всерьез угрожал ей решительными действиями. От Марка он знал: она приехала в Турцию, чтобы забыть свое горе, и он, вероятно, подумал, что она может стать, как говорят мужчины между собой, «легкой добычей». Как неприятно ему было получать отпор всякий раз, когда он пытался найти к ней подход! Джанет могла представить, как страдала его гордость в последние несколько месяцев.