Над словами

– Я довезу вас до станции перекладных. Документы на Анвера придётся оставить, по ним Харвилл управляет... всем. Я помогу ему в случае затруднений. Конда бы хотел этого. – Он стиснул челюсти, а Аяна сжала кулаки. – Оттуда вы отправитесь в Дакрию, из Дакрии – морем до Орты. Из Орты вы можете вернуться в Арнай и поселиться на окраине. У Верделла достаточно средств, чтобы купить дом. Но я бы рекомендовал вернуться... в долину. Я бы хотел, чтобы его сын рос там, где его не обидят. Луси и Ирселе остаются тут. Я позабочусь, чтобы их жизнь была спокойной.

– У Верделла... средств?

– Кир Конда оставил мне деньги на тот случай, если я захочу развестись, – тихо сказал Верделл. – Он сказал, что не хочет загонять меня в безвыходное положение.

– Почему же он сам загнал себя... Почему? – заорала Аяна. – Почему?! Воло, ты уверен...

– Я сам помогал... опустить крышку. Я оплакал его. Пулат тоже.

– Он умеет плакать? – едко, яростно крикнула Аяна. – Правда?

Экипаж подъехал к воротам. Аяна оглянулась на дом, на Вараделту и Тарделла, стоящих позади.

– Ишке! – крикнула вдруг она. – Я не могу его оставить!

Как она могла забыть о нём? Аяна бросилась в дом, на кухню, подлетела к окну. Миска стояла, полная куриных обрезков, заветренных, начинавших пованивать. Она кинулась наружу, сгибаясь над клумбой.

– Давай я тебе менты заварю, кира, – сказала Вараделта, вытирая слёзы. – Луси помогало.

– Но я не...

Аяна замерла, потом выпрямилась. Нет, нет. Нет. Нет!

– Где котик? – надрывно крикнула она, прижимая слёзы ладонями. – Где?!

– Я давно его не видела, – сказала Вараделта, шагая к ней. – Мы тут позаботимся о нём. Он не выдержит дороги. Кира, давай обнимемся на прощание.

Аяна повернулась к ней, рыдая, и мир замер в кольце рук двух женщин, каждая из которых потеряла что-то... кого-то.

– Я не тороплю, но ребёнку будет неуютно ехать по жаре, – сказал Воло, заходя к ним, и время восстановило свой бег. – Аяна...

Она кивнула и вышла наружу, оглядываясь в поисках Ишке. Верделл грузил в экипаж мешки. Котик не выдержит такой дороги...

Дом всё удалялся. Экипаж покачивался, лошади цокали копытами по дороге берега кирио. Впереди лежали холмы прекрасного Арная, а позади, в склепе, лежало её сердце, холодное, неподвижное, рвано вырезанное из груди заточенным пропуском.

– Зачем он поехал в хранилище? – хрипло спросила она, крутя колечко с алитэйтом. – Что он хотел там найти?

Что за чушь. Какая чушь. Сердце пропустило удар, потом перевернулось. Он поехал, потому что у него не было ножа. Он обменял свой пропуск на тот, который она заточила, чтобы...

Кольцо соскользнуло с пальца и осталось в руке. Он сказал, что не хочет терять пятьдесят золотых. Гамте! Он подарил ей такое кольцо! Он заработал больше шести тысяч для них. О чём он говорил!

– Рейделл сказал, за правилами игры в будэй.

– Не слышала о такой. Он никогда не играл в такое. Мы играли в дэйрто.

Воло пожал плечами и откинулся на сиденье. Аяна рассматривала колечко, потом надела его на палец, и снова сняла, заметив кое-что, чего не видела раньше. На внутренней поверхности еле заметные выгравированные буквы арнайского сплетались в слова.

– Ко-ме-ло... ла-до, – сощурившись, разобрала она. – Давай... поиграем.

Слёзы душили её, она сморгнула их. Он выбрал буквы, которые сложились в слова её языка. "Давай поиграем". В дэйрто запрещены ходы, влекущие за собой самоубийство. Он сказал, что всегда есть способ увильнуть. Аяна рассказала ему тогда, что девушки не выпускали её из игры, потому что были заинтересованы в её участии, даже когда ей надоело. Он сказал, что наигрался в семейную жизнь. Почему он не увильнул? Почему? Вместо этого он поклялся быть верным жене, пока его не оплачут и не погребут! Он исполнил клятву. Теперь он может, как Ишке, гулять направо и налево, потому что его оплакали и погребли, но он там, и Воло сам помогал опустить крышку.

63. Чтобы отпустить, надо проститься

– Останови, – прохрипела она, высовываясь из экипажа, склоняясь над дорогой. – Останови...

Придорожная канава была сухой и чистой. Аяна согнулась над ней, унимая неукротимые судороги, отдававшиеся мучительным стуком в висках. Он сейчас догонит их на Кестане, весёлый, улыбающийся, и скажет, что всё в порядке, и клятый Воло всё перепутал.

– Аяна, – окликнул её Воло. – Залезай. Времени не так много. Скоро твоего сына начнут искать.Станция перекладных - первое место, куда направят людей.

Она рыдала, рыдала, и Ордалл медленно плыл мимо. На одной из окраинных улиц экипаж остановился, и Луси подсела внутрь, передавая Кимата на руки Аяне.

– Ашатка, – сказал он, гордо показывая свою бархатную игрушку, и хрип Ташты разодрал Аяну пополам, а полированные копыта всё били и били вечерний густой синий воздух.

– Кира! – заплакала Луси, кидаясь к ней.

Лойка ехала молча, сжимая челюсти. Верделл смотрел в окно, скрипя зубами. Аяна зажмурилась и уткнулась носом в макушку сына. Ком в горле душил, не давал дышать, а в грудь будто забили кол.