Над словами

– Айи, я здесь, и я твой. Вытирай об меня что хочешь, только не расстраивайся из-за того, что ещё не случилось.

– Я постараюсь.

– Приехали.

Аяна выглянула в окошко и с любопытством сморщила брови.

– Мы в гости? К кому? Твои друзья? – Она вдруг увидела свой подол и встревоженно обернулась на Конду. – Моё платье... Конда, я не переоделась!

– Ничего.

Катьонте в ливрее цвета осенних прелых листьев открыл перед экипажем невысокие створки ворот, и лошадка зацокала по ровной брусчатке к крыльцу дома, покрытого светло-серой штукатуркой и обвитого ноктой, слегка, впрочем, поредевшей.

– Добрый день, кир, – сказал катьонте, подбегая к экипажу.

– Добрый. Проводишь?

– Прошу.

Аяна шагала, положив руку на локоть Конды, по серо-коричневым ступеням к двум резным створкам дверей, стёкла в верхней части которых складывались в узор из ромбов. Катьонте открыл перед ними дверь.

– Конда, куда мы...

– К тебе, – сказал Конда, подхватывая её на руки и перешагивая порог. – Как тебе?

Аяна замерла, глядя ему в глаза.

– Да, любовь моя. Этот дом пока не принадлежит тебе в полной мере, но, если тебе понравится, он может стать твоим. Залгар крупно проигрался в карты, но хочет скрыть это от рода. Продажа дома в открытую вызвала бы вопросы, поэтому он... пригласил меня в гости в обмен на некоторую сумму и, что самое важное, моё молчание. Если тебе понравится, он может... продлить своё гостеприимство, а я не буду настаивать на возврате денег. Но я съездил в его эйнот, и убедился, что две основные беды Залгар – его страсть к картам и управляющий эйнота, который решил, что его карман достаточно оттянулся деньгами дома Залгар, чтобы в нём затерялась его неуёмная алчность. Увы, ему не повезло, потому что я порылся в бумагах, и теперь там управляет человек, которого я лично рекомендовал. Долг выплачен, но больше играть ему не на что, так как дом заложен мне. Так что, можно сказать, сделка без особого риска.

– Я... могу посмотреть? – спросила робко Аяна.

Конда с улыбкой развёл руками.

– Ты у себя дома. Делай что хочешь.

Аяна открыла дверь слева, оглядывая светлую гостиную с камином, креслами и диванчиком. В углу уныло ютился большой горшок с увядающим цветком, а часть мебели и люстра, укутанные светлым холстом, сонно ждали своего часа в слегка пыльной тишине. За следующей дверью обнаружилась небольшая столовая, окна которой выходили в сад.

– Справа кухня и комнаты прислуги, – махнул Конда на двери под лестницей. – Купальня в пристройке.

– Купальня?! – восхитилась Аяна.

– Да. Небольшая. К сожалению, выхода прямо из дома в неё нет. У вас в долине было очень удобно. Пойдёшь в сад?

– Сначала наверх.

Крепкая деревянная лестница хранила молчание. Аяна сначала расстроилась, но потом вспомнила бесконечное пение ступенек под ногами Кимата - и улыбнулась. Нет уж. Пусть лучше молчит.

– Тут тоже половины, – подняла она бровь. – Конда, ты будешь жить отдельно?

– Ты этого хочешь? – спросил он, жалобно сводя брови.

– Не-а.

Две небольшие спальни на мужской стороне были пустыми, пыльными и холодными, а камины – чистыми от золы, из-за чего помещения казались заброшенными, несмотря на довольно уютную обстановку, впрочем, тоже спеленатую холстами.

– Почему дом такой маленький? – спросила Аяна, переходя на женскую половину, коридор которой отделяли от холла второго этажа скрипучие двери. – Он же... Вроде крошечного поместья?

– Это гостевой дом. Залгар живут в основном в эйноте, а большой дом выше по склону продали очень много лет назад, потому что он был огромным и требовал таких же огромных сумм на содержание... Да и налог на такие дома немаленький. Тенар – не первый в роду, кого тянет к картишкам. Какую выберешь? – показал Конда глазами на двери спален.

Аяна открыла дверь справа и шагнула внутрь, потом подошла к окну.

– Эту.

Конда обнял её сзади и поцеловал в макушку.

– Ты даже на комнату не посмотрела.

– Зачем? Отсюда видно море.

Залив, плескавшийся в отдалении серебристой прохладой, вспыхивая искрами, когда облака открывали солнце завораживал взгляд.

– А вторая выходит на сад.

– Я хочу море.

Аяна обернулась, рассматривая большое зеркало над камином у высокой кровати, потом обошла её и выглянула во второе окно, перебирая пальцами двойные занавески, белые, тонкие, и голубые, плотные.

– О. А по утрам тут слышно молочника, да? – сказала она, выглядывая налево, на боковые ворота, скромные и узкие.

– Наверное. Смотри, какое покрывало.

Аяна обернулась. Он сидел на большой кровати, скрестив ноги, и хитро смотрел на неё.

– Залезай.

Она кинулась на кровать рядом с ним, раскинула руки на гладком покрывале, которое пахло лимоном и ментой, и чихнула от пыли.

– Какая мягкая, – изумлённо сказала она. – Конда, это всё правда? Сюда сейчас не зайдёт хозяйка и не спросит, что это я тут с тобой творю?

– Ты хозяйка, – рассмеялся Конда. – О... Айи...