Над судьбой

Разбитые, раздувшиеся ноги, согнутая спина, висячие как плети руки. Сержант вызывал острое чувство брезгливости, хотелось подойти и дать ему хорошего пинка. Может быть вогнать между лопаток топор?

Но Соколиный Глаз не стал делать ни того ни другого. Он умел ждать. Долгая жизнь в лесах научила его этому.

Он решил понаблюдать, сможет ли этот надутый индюк так же ловко умничать, как в прошлый раз.

Сделав еще несколько шажков, вконец измотанный Нельсон, едва не свалившись плюхнулся на полусгнивший ствол давно поваленной ветром старой осины. Он обхватил щиколотки руками и монотонно, словно маятник, раскачиваясь взад-вперед стал с шумом дуть на кровоточащие стопы, надеясь хотя бы на миг унять невыносимую боль.

Натти уже готов был сделать крюк влево, обогнать сержанта и, уходя вперед, пожелать тому успехов в борьбе если не с краснокожими, которые, без сомнения, подчистят лес до самого Отца Рек, то с ночными животными.

Он даже было уже собирался порассуждать о том, что Нельсон похудел зря. Ни медведь, ни пума благодарить его за это не станут.

Тяжело судить, что Натти успел осознать раньше, прыжок рыси или дикий вопль? Зверь уже был на загривке человека и следопыт инстинктивно чувствуя боль сержанта, ни о чем не думая ринулся вперед. Старый охотник знал одно: надо спасти подобного себе от чужака.

В этот миг врагом была рысь.

Она давно следила за слабеющим сержантом. Старая, дряхлеющая самка пережила еще одну голодную зиму. У нее уже не было сил завладеть крупной добычей. Но слабеющий человек казался лакомым куском. Она вовсе не собиралась тут же напасть на него, выжидая удобного случая. Голод вооружил ее храбростью, а запах крови неотступно манил к себе.

Несмотря на изможденность, двигающийся человек казался зверю огромным и могучим. Но сев и согнувшись, он перестал выглядеть таковым.

Впившись когтями передних лап в плечи, она вонзила зубы в основание шеи, медленно сжимая тиски смерти.

Старый солдат привык ко всему. Он быстро отошел от болевого шока и сразу же вступил в схватку, ценой которой была его собственная жизнь. Он стал беспорядочно размахивать руками, пытаясь хотя бы как-нибудь отбиться от хищника.

После нескольких бесполезных попыток он понял, а скорее почувствовал, что единственное спасение - его собственный вес. Вцепившись руками в голову врага еще сильнее и придавив его к себе еще плотнее, он грохнулся на спину, ударив зверя всем телом и начал вдавливать его в землю.

Почувствовав силу своей жертвы, рысь стала иступленно рвать тело задними лапами. Могучие когти полосовали мышцы спины. Место схватки залилось кровью.

Подоспевший Нат схватил уже не оказывающего сопротивление сержанта за ноги и рывком перевернул его на живот. Зверь оказался наверху. Выхватив топор, следопыт нанес несколько ударов в позвоночник хищника, а затем рывком отбросил издыхающее животное в сторону. Для верности он еще несколько раз наотмашь рубанул и всадил нож в сердце по самую рукоятку.

Дергаясь в судорогах, хрипя и разбрызгивая кровь, рысь пыталась удержать покидающую тело жизнь. Бросил полный охотничьего восторга взгляд на поверженного врага, Натти тут же склонился над сержантом.

Перевязывая раны, он быстро понял, что Нельсон уже не жилец. До Отца Рек два дня пути, а дальше? Нат твердо решил, что не бросит сержанта и станет защищать его и от хищных зверей и от каснокожих.

На сооружение плота из сухих деревьев и прутьев ушло лишь несколько часов. Соколиный Глаз осторожно погрузил раненого на ложе из прошлогодних листьев и отчалил.

Нельсон был искренне рад случившемуся. Он не помнил Натти; таких было много. Кроме искренней благодарности, он не имел других чувств к невесть откуда взявшемуся волонтеру. После страшного побоища он еще ни с кем не разговаривал и, предчувствуя близкий конец, решил излить распирающие его тяжелые мысли на первого встречного. Выбор пал на Нати.

- Как повезло тебе, волонтер, что в первые же минуты ты попал в плен. И вот ты жив, а Армии нет. Понимаешь? Армии уже нет! Подумай, кто будет защищать колонии, если толпы дикарей ворвутся в наши города.

Сержант был совсем плох. Зверобой понимал, что ему осталось недолго. Ловко выверя курс плота шестом, он вступал в диалог лишь для того, чтобы дать собеседнику высказаться.

- Успокойся, Нельсон, не горячись. До этого дело не дойдет.

- Ты говоришь так, дружище, потому что сам ничего не видел. Я скажу тебе так. Я и франков бил и спейнов, да и в Индии повоевал немало. Но здесь, разрази меня гром. Это не люди, а сущие дьяволы.

Лицо Нельсона серело, становясь землистым, голос, слабея, все чаще дрожал. Но глаза блестели, в них еще клокотала жизнь. Он спешил, он должен был сказать все.

- В первую ночь, следопыт, они надули нас, как глупцов. Сколько людей погибло ни за понюшку табаку! Краснокожие сняли дозоры и часовых и стали в челноках спускаться по Отцу Рек. Они плыли открыто в полный рост и смеялись нам в лицо. Когда поднялась тревога и началась суета, они осыпали лагерь градом стрел и попадали на дно лодок. Течение просто сносило их вниз.