Над судьбой

- Гудмэн, вы уверяли, что после ночного побоища алдонтины как народ перестанут существовать.

- Я уже не первый год работаю с туземцами. Такого удара не выдержал бы никто. Мы рассчитывали, что после шквала картечи в живых останутся единицы. Кто мог ожидать, что они переждут обстрел под шкурами?

Генерал-губернатор Вайтстоун был далеко не молод. Ему очень нравился его шикарный кабинет в резиденции на окраине Нового-Ормеала. Из окон открывался прекрасный вид на Отца Рек. Гигантские размеры реки, плавно переходящей в Спейнский Залив, глубоко врезающийся в самое подбрюшье Континента, просто завораживали. Перед зданием во всей своей изумрудной красоте, лаская взор зеленела обихоженная заботливыми руками чернокожего садовника лужайка. Стройные пальмы, как вышколенные солдаты оберегали убегающую вглубь парка дорожку, аккуратно посыпанную молотой гранитной крошкой. На юг и на восток, куда ни кинь взгляд, простирались плантации сахарного тростника, апельсиновые рощи, лениво паслись стада жиреющих на тучных лугах быков.

Огромный город с его широкими проспектами, великолепными дворцовыми ансамблями, неотразимой набережной, многочисленными памятниками достался энглишам как подарок судьбы. Франки, у которых было на что уехать, быстро покинули город, перебравшись по большой части не в метрополию, а на экваториальные острова, принадлежавшие короне. Но в основном население осталось. Натурализовавшиеся краснокожие, метисы, мулаты, квартероны, самбо, вольноотпущенные рабы, спейны не сумевшие найти общего языка с законом --кого только не было здесь. Город кишел питейными и игорными заведениями. И редким утром полиция не находила кого-либо с давно небритым лицом и умело перерезанным горлом.

Территории, растянувшиеся от Нового Ормеала до Великих Озер вдоль Отца Рек ввиду незаселенности еще не получили статус колоний. Они временно являлись одной огромной провинцией. Дл удобства управления резиденция генерал-губернатора располагалась в Новом Ормеале.

Срок службы Вайстоуна приближался к окончанию. Буйный, необузданный, но такой предсказуемый и управляемый город был ему близок и понятен. Далекий форт Стронг Джампинг и неведомые алдонтины казались чем-то нереальным и бессмысленным.

Но агент Гудмэн все также дерзко смотрел в глаза Вайтстоуна. Генерал-губернатор с нескрываемой досадой бросил взгляд на агента.

- Хорошо Гудмэн. Подготовьте конкретные письменные предложения с точным расчетом необходимых сил и средств. Мы рассмотрим их.

Годы брали свое. И Джеймс рич не мог не считаться с этим. В молодости он веселился под черным фрагом, украшенным черепом и скрещенными костями. Затем помогал чернокожим добираться до плантаций. Конечно, не все из них спешили на новое место жительства и работы. Но не принято было спрашивать их об этом.

Однажды рабам непонятно как удалось вырваться из трюма Джеймс оказался в числе очень немногих оставшихся в живых. Он успел направить свой ялик в сторону от охваченного мятежом корабля.

В суматохе Рич не забыл спасти корабельную кассу. А так, как на эти деньги претендовать было уже некому, они и стали основой, которая позволила прожженному пройдохе превратиться в добропорядочного буржуа. На паях он стал совладельцем небольшой, но еще довольно-таки крепкой шхуны. Вскоре компаньон, здоровье которого было подорвано не только ветрами скитаний, но и неимоверным количеством употребленных горячительных напитков, приказал долго жить. Наследников не оказалось. Джеймс не экономил денег на похоронах. В этот день он стал в два раза состоятельнее.

Умудренный жизненным опытом морской бродяга как нельзя лучше усвоил мысль: "Обожжешьс на молоке, на воду дуть будешь", - вполне резонно рассуждан он, став заправским шкипером. Джймс был и хозяином и капитаном своей посудины и кабатажные рейся его вполне устраивали. Когда Новый Ормеал перешел к энглишам, рейсы между ним и Бигтауном стали не только весьма безопасными, но и хорошо оплачиваемыми. А когда началось строительство форта Стронг Джампинг, Рич был среди первых, кто поднялся вверх по великой реке в глубь Континента.

Рич никогда не гнушался контрабандой. Но вряд ли им двигала жажда наживы, скорее желание вновь и вновь испытать риск, потребность в котором была настолько же естественна как и в еде, сне, алконоле.

После принятия закона о гербовом сборе, а особенно после введения новых совершенно необоснованных пошлин на ввозимые в колонии товары, Джеймс Рис готов был стать под любые знамена, лишь бы хоть как-то бороться с этим нарастающим произволом. И деловое предложение, выдвинутое Фэндом Уэсдом и Беном Глэдтоном, вызвало у него целую гамму чувств и переживаний. Рич согласился.