Над судьбой

Часть груза перебросили на лодки, чтобы добавить им устойчивости. Затем канатами прикрепили плот к шлюпке и ялику. Фэнд сердечно попрощался с подельниками. Он достал вылитого из чистого золота идола, изображающего тужемного божка и торжественно вручил его папаше Бушу. Свирепый оскал божка, его жестокий, вызывающий отвращение вид, натолкнул старика на мысль, что, пожалуй, надо поторопиться переплавить металл в слиток. Идол пугающе смотрел на всех немигающими рубиновыми глазами. Уэсд на прощанье взглянул в эти, будто из двух сгустков крови изготовленные глаза, и, с какой-то долей вины, объяснил старому Бушу: "Знаешь, дружище, я не стал их выковыривать. Ведь с ними он намного симпатичнее. Ну да ладно. Что уж там. Теперь он твой". Старые друзья крепко обнялись на прощанье. Когда еще свидятся? И удасться ли? Бен Глэдтон, понимая всю серьезность церемониала, тоже принял в нем посильное участие.

Морской караван тронулся. Семейство Бушей, тут же растворилось в темноте.

Фэнд посмотрел на часы. Шла смена караула. Сейчас весь полк поднимут по тревоге. Вспереди уже вырисовывались контуры шхуны.

Тали для подъема груза уже давно были налажены. Снасти тоже. Скрип блоков, четкие немногословные команды Джеймса Рича, слаженная работа матросов. Вскоре весь груз был на палубе. Никому не нужный плот остался одиноко болтаться по волнам. Шхуна, расправив паруса и набирая скорость, взяла курс на юго-восток, как можно дальше от берега.

В Новом Ормеале предстояло сгрузить сельскохозяйственные орудия и взять на борт сахар. Метрополия, боясь, что колонии, развивая промышленность, перестанут быть сырьевым придатком, запрещала производить металлические изделия. Почти все завозилось из-за океана. Таможня свирепствовала. Чиновник, до костей пронизывая взглядом каждого матроса, долго искал что-то в трюме: считал, пересчитывал, принюхивался, заглядывал в каждый угол. Поднявшись на палубу, он опять спустился в трюм. это был старый надежный прием. Но у команды нервы оказались крепкими: "Вор - это тот, кого поймали". Еще раз тщательно проверив бумаги на груз, таможенник дал добро.

Краснокожие бестии появились на середине реки, будто выскочили из глубины вод. Они не спутали бы "ЛАГУНУ" ни с каким другим судном даже в ряду из тысячи шхун. До форта Стронг Джампинг оставалось километров сорок. Туземцы предложили свернуть в устье небольшой речушки, подальше от глаз. Джеймс Рич увидел в этом подвох, но Уэсд лучше знавший натуру туземцев, согласился.

"Береженого Бог бережет" - вспомнил Фэнд и решил перестраховаться. Его искренне удивило, что среди краснокожих были не только алдонтины, но и шауни.

Краснокожие везде выставили посты, и мышь не проскользнет. Не меньше Уэсда и Глэдтона они были заинтересованы сохранить все в тайне. Разгрузка на западном берегу еще больше вселяла уверенности в том что операция закончится удачно. Лишь бы туземцы под конец не сваляли дурака. Вообщем, сделав на палубе прямо по контуру выхода из трюма вполне приличный бруствер из мешков с мукой, команда судна дала понять дикарям, что она готова ко всяким неожиданностям. "Если они нападут даже с обоих берегов сразу, - рассуждал, успокаивая себя, капитан, - то кроме большого скандала не получат ничего. Захватить судно врасплох им не удасться. Мы успеем сняться с якоря и выйти в Отца Рек. Они же не только не досчитаются многих, но и потеряют последнюю надежду заиметь ружья".

"Конечно, этот Зоркий Сокол лишку взял, замахнувшись на тысячу ружей, как трезвый реалист рассуждал главный организатор всей компании, - да столько оружия захватить в арсенале, целую армию надо. И так, слава Богу, потрудились от души". Но все эти вполне логичные рассуждения так и не позволяли отмахнуться от одной навязчивой мысли: "Дикари честно дали задаток за каждый из тысячи стволов, а получат лишь пятьсот. Остаток оплаты, как ни крути, будет не столь велик".

Челноки приближались по одному, воины получали ружья, тут же расплачивались за каждую партию и отплывали к берегу. Понимая опасения деловых партнеров, краснокожие вели себя необычайно корректно, чтобы не вызвать ни машейших подозрений. Руководил погрузкой Зоркий Сокол. Фэнд Уэсд видел ликование в его глазах. Краснокожий не мог, как ни старался, скрыть восторга. Ружья! В промышленном холсте они блестели вороненной сталью. Одно, другое, сотое!

На прощанье вождь подошел к Уэсду и с особой торжественностью расстегнул ожерелье из когтей гризли. От туземца исходило какое-то величие и гордыня. "Ты смотри, каким павлином держится, - успел подумать удачливый делец, - ровно принц какой кровей королевских. У них что тут, у алдонтинов этих, у всех болезнь такая - мания величия".

Зоркий Сокол снял коготь со шнурка и протянул его Фэнду: "Ты привез нам ружья. Неважно, хотел ли ты помочь, или тебе нужно золото. Ты привез ружья. Алдонтины помнят добро. Этот коготь тебе дал Зоркий Сокол. Запомни это имя Зоркий Сокол! Алдонтины всегда ценят добро".