Надейся (СИ)

Оин описал ей весьма серьезную картину ранения Фили; молодой гном, по человеческим меркам, был не жилец. Он не мог сам сесть — его прибинтовали к широкой доске, обернутой шкурами овец; открытые раны успешно затянулись, но Фили не следовало поднимать или перемещать, пока срастались позвонки и кости. Половина тела пока не двигалась, хотя пальцами обеих ног он, как и показалось Ветке, шевелить мог. По гномским меркам, ситуация была тяжелой, но не угрожающей жизни. И Ветка через некоторое время убедилась — никто не сомневался, что Фили встанет и будет сражаться, как раньше. Просто нужно время.

Ветка тщательно размяла пальцы, ладонь, вспоминая то немногое, что ее учителя говорили о восточной медицине (вот клуша, не прислушивалась почти). Тщательно растерла широкое запястье, предплечье; руку, бицепсы до самой тугой повязки, скрывающей торс парня.

— Не сильно? Не слабо? Сожми мне руку. Не больно?

— Все нормально, — ответил Фили, и улыбнулся — весело, солнечно. И хитренько. У-у, какой! Ветка мысленно прыснула, решив, что за таким девчонки должны ходить просто косяком.

— Как это дядя тебя рискнул со мной оставить?

— А что такое? — Ветка вместе со стулом перебралась на другую сторону ложа Фили. С этой рукой дела обстояли хуже — гном даже не мог удерживать ее на весу.

— Вдруг я к тебе начну приставать?

— Да ты уже начал, вон какой шустрый.

— Значит, не отрицаешь, что Торина это может волновать?

— Вот ей богу, его сейчас совершенно точно волнуют яйца, — ответила Ветка. Фили фыркнул и чуть покраснел.

— Какая ты… языкастая… не пристало деве!

— Ну, я сама решу, что мне пристало, что нет. А если надо будет в туалет, ты, пожалуйста, до Бильбо не терпи. Заодно и это… посмотрим…

— Ну, я сам решу, терпеть мне или не терпеть! Спеть тебе нашу гномскую песню?

Ветка злорадно ухмыльнулась. Достойный ответ в виде неиссякаемого запаса русских похабных частушек, которые страстно любил Иваныч, у нее имелся.

— Ну давай, начинай!

Спустя несколько перепевок хохотали навзрыд оба. Ветка еще и сгоняла стресс, оставшийся после подозрительных бесед Торина и Гэндальфа; Средиземье, думалось ей, это тебе не прогулка по парку.

Культурных барьеров при восприятии песенок друг друга не возникло; более того, и эрудированность и вокальные данные позволили выступать на равных. Фили было больно хохотать, и Ветка прижимала его перебинтованный торс руками — чтобы не сильно сотрясался. Пришел Бильбо и посмеялся просто за компанию.

Потом Ветка, несмотря на протесты, помассировала гному обе ноги. Фили чисто отмыли лекари, и возня с ножищами сорок шестого размера никаких неудобств не доставила. Ветке было очень огорчительно видеть такого крепкого парня беспомощным. Фили во время массажа едва сдерживался от пошлых шуточек, но все же молчал, подкалывал изредка и невредно.

Самой конфликтной процедурой оказалось причесывание волос, усов, бороды, подравнивание и заплетание.

Ветка носила длинные волосы в далеком прошлом, но всегда хвост — плести не умела. Учиться пришлось сходу, а потому, когда явился Торин, запыленный, уставший, а с ним еще два гнома, на широком ложе Фили шла веселая возня. Фили и Ветка чертыхались, ругались друг на друга понятными и непонятными словами, Фили называл ее безрукой ведьмой, а Ветка принца рыжим чудищем. Девушка грозилась взять ножницы и сделать прическу а-ля Двалин, и побрить лицо а-ля Трандуил…

Когда Торин остановился рядом, оба затихли.

— Ну я рад, что вам весело. Фили, тебе еще нужна помощь? Впрочем, с тобой останутся Нори и Оин.

— А почему?..

— Ольва нужна мне, — тяжело сказал Торин.

Фили притих и только смотрел — задорно и печально одновременно.

Ветка встала.

— Торин, я…

— Просто пойдем со мной, ладно?

— Просто? — прошептала Ветка и покосилась на Фили. Тот ободряюще кивнул — ступай, не съедят — и подмигнул. Торин шагал широко; дошел до своих покоев, вошел внутрь. Прошелся влево-вправо; Ветка, подумав и понаблюдав за его манипуляциями, села в широкое мягкое кресло.

— Ольва… нам надо объясниться.

— Я думала, ты извиниться хотел. Вы же вроде меня реабилитировали… оправдали, — сказала Ветка.

— Я хотел бы сказать… хотел бы сказать… что никогда не причиню тебе вреда.

— Ты это уже говорил, — буркнула Ветка.

— Расскажи мне. Я хочу знать. Что с тобой случилось.

Ветка отметила утвердительный тон короля — он не спрашивал, он требовал.

— Сначала ты. Что с яйцами?

— Они несказанно тяжелы, — проговорил Торин. — И вправду полны злой силы. Проклятие осталось в Эреборе, и не кануло вместе со Смаугом в воды озера. Мы с трудом сумели водрузить верхнее яйцо на тележку, которую пришлось для этого делать из сплошного камня и железа. На руках даже все мои гномы вместе со мной, исключая раненых принцев, не сумеют отнести это порождение Смауга в нижние галереи. Будем пробовать везти. Катиться оно не будет из-за веса. И Оин утверждает, что яйца стали горячее. Мы торопимся, как только можем, но сейчас всем вместе там делать нечего — надо доработать тележку, иначе она просядет. Теперь ты.