Надейся (СИ)

Осмотрела себя. Брюки тонкие из шелка, брюки из сукна, мягкие сапоги — внутри стриженная овчина, снаружи тонко выделанная тисненая кожа. Рубашка пошла на перевязку Барда. Кафтан и нечто вроде колета или плотной куртки, поверх кафтана, под доспехами, также из стриженой овчины.

Ветка спрятала руки Барда в рукава его собственного овчинного тулупа, надетого поверх кафтана; стащила свой кафтан, и осталась только в меховом колете. Зашнуровалась. Из кафтана и желтого плаща соорудила нечто вроде кокона вокруг раненого мужчины, проклиная себя за неловкость, тупизну, а также за то, что она даже не может сообразить, что важнее — максимально подсунуть куски ткани снизу, чтобы изолировать Барда от ледяных камней, или побольше накрыть сверху.

Потом чмокнула мужчину в лоб.

И вылезла наружу, не давая себе затормозить.

«А теперь, детка, мы побежим. Легко же нам было бегать на чужих ногах — давай-ка своими…»

Ветка неслась, как никогда.

Легкую атлетику она не любила, чтобы не сказать — терпеть не могла. Единоборства да, верховая езда, танцы — по необходимости, трюки — по призванию, а вот так, чтобы изучать теорию и правильную кинезиологию бега — это нет. Но ужас, который подстегивал ее, сработал лучшим учителем — Ветка неслась, как лань, ощущая только, как леденеют руки. Она думала, что тело в беге разогревается все целиком — но, похоже, холодный ветер думал по-другому.

В камнях дуло и свистело; Ветка не слышала ничего, кроме своего горячечного дыхания, и только один раз, отбежав совсем недалеко, обернулась — высокая серая скала, рядом два коричневых камня, и куст с красными ягодами. На нем, если присмотреться, нитка.

«Пока дракон трет глазик…»

«Второй наелся, и у него еще не зажило крыло…»

«Если мы сюда скакали столько времени, орки пешком не спустятся быстро…»

«Но у них могут быть варги…»

«Какой у варгов нюх?.».

«Ну тогда сожрали бы нас двоих…»

«Чертова гора никак не приближается…»

Ветка не видела, как два дракона, словно издеваясь, неторопливо взмыли над горным отрогом.

Направились сюда — на пустошь, в сторону Эребора.

В воздухе сверкающих змеев атаковали воины Гваихира… Воздушный бой ушел ввысь и затем куда-то на север.

Орки, появившись было на хребте, передумали, как только увидели орлов — и быстро рассеялись.

На Вороньей высоте прочно был установлен стреломет — способный поворачиваться в любую сторону. Возле стреломета лежали наготове черные стрелы — возможно, и не так много, как требовалось, но все же; да и обычных, навостренных мифрилом, некоторый запас.

Ее заметили с Вороньей высоты, и несколько эльфов начали спускаться с кручи, чтобы бежать ей наперерез — но Ветка их опередила.

Без дыхания, сперва замерзнув так, как никогда в жизни, а затем словно раскалившись от внутреннего огня, не ощущая ног, Ветка упала в чьи-то руки, не добежав до главных ворот Эребора двести-триста метров, так как ее приметили со сторожевых балконов и отсюда, и вышли навстречу.

Не давая себя спеленать, остановить, Ветка попробовала рассказать все сразу — не вышло; попробовала снова — и ее поняли, и уверяя, что за Бардом и на подмогу Дайну немедля пошлют, укутали и повели в Эребор.

Ветка еще трепыхалась, стремясь обратно на пустошь, где она оставила — оставила! — раненого короля Дейла, но ей не дали. Эльфы в серых плащах, несмотря на сгущающуюся тьму, вскочили на лошадей и поскакали туда — надеясь, что варги не спустятся с гор, и что крылатые воины хотя бы на сегодня удержат драконов в горах.

Гномы собирали отряд на выручку Даину — одни спорили и кричали, что король наверняка уже спускается к Эребору; другие же считали, что он пойдет в Железные холмы, несмотря на то, что туда полетели оба чудовища. Наконец, единое мнение позволило собрать отряд, который отправился на помощь Даину; вел его Двалин.

Все это Ветка соображала не так, чтобы очень явственно. Она ждала, что вот-вот принесут Барда.

Ветке в глаза заглядывали — то холодные голубые очи, Ветка помнила, что должна бы их бояться, но она только крепче вцеплялась в края одеяла и в толстую деревянную чашку с горячим вином; то требовательные синие, то тревожные зеленые.

Наконец, Ветка убедилась, что Барда принесли — через целую вечность, густой, плотной ночью; и Тауриэль и Гэндальф принялись хлопотать над ним… И позволила чьим-то рукам отбуксировать себя в ту комнату, которую занимала когда-то, и в которой оставила диадему.

Постель — это было прекрасно.

Это было даже слишком хорошо — после той феерической глупости, которую она устроила.

Но наказание потом. А сейчас — поспать.

========== Глава 29. Купальни ==========

Ветка проснулась от боли во всем теле. При всем ее немаленьком опыте перетренировок, она и вообразить не могла, что такое возможно — все мышцы, все связки болели, распухли. Она была горячей, ощущала, что температура поднялась — только как ее тут измеришь?..

Девушка дотянулась до столика — там какая-то добрая душа оставила свечу и воду в большой кружке; с жадностью выпила — но тут же замерзла от воды, попавшей внутрь организма. Зазнобило.