Надежда

Но вскоре Найджел забыл об этих мыслях: его всерьёз озаботила враждебная атмосфера поверхности. Где-то в середине пути вода в болоте начала бурлить, надуваясь огромными пузырями, которые лопались и испускали ядовитые пары… В некоторых местах из воды выплёскивалась натуральная магма! То тут, то там на болоте возникали пятна всяческих оттенков, которые шипели и плевались струями зелёной жижи. К счастью, эти прелести творились в стороне от шедших сквозь болото путников. Или в стороне от Отмеченного. В любом случае, ничто не угрожало смертью Отмеченному и его псу. Однако бывший Страж не доверял Хозяину и поспешил ускорить шаг, догнав Отмеченного, чуть не уткнувшись ему в спину. Мерлон же не обратил никакого внимания на Найджела. Он смотрел только в одну сторону – в сторону треугольных ворот.

Вскоре вязкая жижа с опасными сюрпризами закончилась, и путники ступили на сушу. Первое, что бросилось в глаза – многочисленные рытвины, воронки и страшные разломы, нёсшие следы прошедшей битвы. Маги знатно бранились на этой земле. Прямо как во времена Войны Сил.

Мерлон спокойно обошёл препятствия, встретившиеся на пути, и вышел к воротам чёрной крепости. Обрамлённые обсидиановой сталью десятиметровые створки, усеянные зазубренными шипами, были заключены между двух мощных оборонительных башен. Даже издалека можно было разглядеть, насколько надёжны укрепления, имеющие плотную кладку из огромных каменных блоков, скреплённых обсидиановыми перегородками.

Непосредственно к воротам вёл длинный мост, украшенный скульптурными композициями, расположенными через каждые десять метров на мраморных пьедесталах. Мост был перекинут через мелкую чёрную речку, протекавшую под высокими стенами крепости, от которой исходили жёлто-зелёные испарения, стелившиеся по поверхности странной реки. Чем бы они ни были, желания оказаться под мостом не возникало.

Спустя пару минут Мерлон небыстрым шагом двинулся по мосту. Казалось, с каждым шагом он отмеряет последние минуты жизни. Задумчиво двигаясь к воротам, Отмеченный бессмысленно смотрел под ноги, не смея поднять взор на чёрную махину, зависшую над головой.

Найджел, напротив, с интересом разглядывал скульптуры, вглядываясь в черные лица, пытаясь понять сюжет и скрытый смысл: тёмный ангел, расправив широкие крылья, с беспощадной злобой разделывается с представителями святой епархии, или сражается с благородными рыцарями, одетыми в полные латы, или рушит дворцы с храмами, представляясь огромным великаном, пинающим ничтожные постройки коваными сапогами. Только в одном месте была скульптура. в которой чёрный ангел стоял на коленях, зажимая в сердце кинжал. А над ним стояла маленькая гордая девушка, смотревшая на поверженного врага сверху вниз. Интересный поворот событий. Непобедимый посланник нижних миров пал от рук смертного существа. Весьма наивное создание скульптора.

Однако именно рядом с этой скульптурой и остановился Мерлон. Он внимательно осмотрел её, покивал головой и двинулся дальше. прекратив движение только в метре от черных ворот. На лёгкую заминку Отмеченного Найджел предпочёл не обращать внимания: мало ли странностей может быть у сумасшедшего.

Найджел застыл рядом с неподвижным Мерлоном, разглядывая здоровенные шипы, покрывающие створки. Выглядело очень внушительно.

–  Фарг’Нар. –тихо произнёс Мерлон и направил указательный палец в сторону крепости. Послышался механический скрежет из-за стены, и ворота стали медленно открываться.

– Идём навстречу Судьбе, – проговорил Мерлон и шагнул во тьму.

* * *

Как же больно ощущать границу своих сил! Такое чувство, что почва ушла из-под ног. Словно вывели к позорному столбу и прилюдно отлупили палками. И телесная боль, последовавшая после унижения, служит лишь напоминанием о пережитом. Настоящая боль ранит глубоко в душу, едкой кислотой проедая основы самой веры в себя. И становится с каждой секундой хуже, когда яд бессилия медленно, но верно парализует волю, а затем сознание. Теряешь уверенность, затем желание действовать, а в конце концов впадаешь в апатию, бессмысленно блуждая взором из стороны в сторону, утопая в потоке бесконечной жалости к себе. Мерзкое, отвратительное чувство, которое так похоже на смерть! С чем ещё можно сравнить эту боль? Но Даратас не может позволить себе сдаться так просто! Распустить сопли и валяться в ногах! Пускай он проиграл, и теперь полностью, но свой конец он примет так же достойно, как и прожил жизнь.

Овальная зала, освещённая яркими лампами в виде человеческих черепов, бессмысленно пустовала, заключая в себя гнетущую тишину. Героические барельефы, украсившие периметр помещения, безмолвно взирали на мозаичный пол, в одиночестве своём способным поспорить только с грязно-серым потолком, лишённым всяких объектов. Несколько неподвижных скульптур, изображавших коренастых великанов с рогами, так же спокойно подпирали стены, не решаясь сойти с мраморных пьедесталов. Всё было погружено в глубокую пелену забвения. Только каменный алтарь в виде круглой чаши на фигурной треноге иногда издавал звуки, похожие на журчание воды.