Надежда Черного Круга

Они выкурили по сигарете. Курево Фаираты было выше всяких похвал. В Хешширамане все было отменного качества – кроме того, конечно, чего там вовсе не было. Вита достала из рюкзака пластиковую бутыль с водкой, аккуратно отвинтила крышку, плеснула по стаканам. Они чокнулись.

– За удачу, – сказала Вита и подумала про себя, что удача им ох как пригодится.

– О всемогущий Хешшкор, – промурлыкала Фаирата, высосав стаканчик. – Наконец-то я могу выпить, как человек.

Надо же, подумала Вита, она еще в состоянии чему-то радоваться. Отыскать положительный момент в освобождении Флифа! Впрочем, Фая не испытала на своей шкуре, каково это – оказаться одной против чудовищного сгустка Тьмы.

– Витка, да брось ты морщить брови, – проговорила Фаирата, выпив еще. После долгих лет воздержания ей хватило совсем немного, чтобы прийти в состояние эйфории. – Ну его, этого Пожирателя. Не желаю о нем думать. Расскажи лучше, как жизнь, как успехи. До вечера далеко.

– Успехи, – Вита невольно улыбнулась. – На личном поприще – никаких. На работе… Поступила осенью в аспирантуру. Благодаря Искательнице, – она бережно дотронулась до правой серьги, состроив гримасу загадочности, – с блеском написала реферат по методам синтеза стероидов, благодаря Переводчице, – она коснулась левого уха, – легко сдала экзамен по английскому.

Синие серьги она очень ценила и не расставалась с ними никогда, даже если они не слишком гармонировали с ее одеянием – вот как сейчас, с клетчатой хлопчатобумажной рубахой, шерстяной фуфайкой и ватными штанами. Как действовали серьги? Это был вопрос из тех, в которые она не вникала. Но они уже принесли ей больше денег, чем если бы она их продала. Вообще-то она предпочитала помалкивать об этом. Как и о том, откуда достались ей эти серьги и прочие драгоценности из золотой шкатулки. Как-никак она была благоразумной девушкой.

Но Фая – дело другое. Когда-то золотая шкатулка, случайно выкопанная Витой, принадлежала Фаиратиной семье. Фая сама могла бы порассказать многое про серьги и кулоны, которые в глубине души считала своими, хотя и не осмеливалась отобрать у подруги. Не только из дружеских чувств – что значит дружба, когда речь о наследстве? – но и не в последнюю очередь потому, что магические драгоценности теряли свои свойства на тринадцать лет, если завладеть ими силой.

– Приятно сознавать, – сдержанно хмыкнула Фаирата, – что мои драгоценности приносят тебе пользу.

– Кроме одной, – вновь помрачнела Вита, взглянув на кольцо.

– Вот это да, – раздался неожиданно за спиной Виты бархатный кошачий голос. Она резко обернулась.

Фаирата тоже повернула голову к гостье. Прозрачные контуры черноволосой дамы с кожей, способной поспорить по белизне с облегающим платьем цвета свежего снега, постепенно приобретали объем и массу. Наконец, дама полностью проявилась. Звали ее Бэла, и она была хорошо знакома обеим приятельницам.

– Вы как будто выпиваете? – осведомилась она, скрестив руки на груди. – Весь Черный Круг стоит на ушах, весь Белый Круг занят грызней, Соа с Пожирателем вот-вот натворят что-нибудь непоправимое, Аррхх валяется в депрессии, а эти две голубушки сидят и киряют. Вот это самообладание!

День был ветреный, морозный. Солнце не показывалось из-за низко летящих облаков. Вита сидела на заснеженном крыльце, подперев голову руками, и глядела с невыносимой тоской на темный силуэт Бетреморогской башни. Она слишком хорошо знала, какие мучительные испытания ей придется пройти в полнолуние. Все-таки не в первый раз. Несказанно тяжело было даже помыслить о том, чтобы снова вступить в поединок с Флифом. Вита не слыла трусихой, но она боялась. Она ненавидела Флифа, пожравшего ее любимого, и тогда, четыре с лишним года назад, этой ненависти хватило, чтобы преодолеть страх. Но повторить это…

Она сглотнула. Ранние зимние сумерки пали на Хешшираман, горизонт окрасился кровью. Вита встала, отряхнулась. Глупо было бы искушать судьбу, поджидая Флифа сейчас. Она ушла внутрь замка, плотно закрыв за собой дверь.

Бэла как раз собралась покинуть замок.

– Ну, мне пора. У меня еще много дел, – ее точеное лицо тронула озабоченная гримаска. – Я не прощаюсь, – она кивнула Вите. – Встретимся в полночь.

Она вскинула руки, засветившись холодным сиянием, и медленно растаяла в воздухе.

Фаирата обратила к Вите измученные невыспавшиеся глаза:

– Надо бы вздремнуть. Нам предстоит бессонная ночь.

Вита кивнула и повернулась к выходу из залы, но не удержалась от глухой реплики себе под нос:

– Уснешь тут… Дай бог, чтобы опять кошмары не приснились.

– Ему все равно, – чуть слышно проговорила колдунья ей вслед. – Но, может быть, мой Хешшкор услышит тебя. Спи спокойно.

Она сжала в руке амулет на золотой цепочке, обвивающейся вокруг шеи, и пробормотала еще тише:

– Впрочем, он давно не интересуется Хешшираманом…

Зеркало, обрамленное массивной бронзовой рамой, безжалостно отразило странный блеск в уголках зеленых глаз.