Надежда Дурова. Русская амазонка

Сегодня я уезжаю. Батюшка, прощаясь со мною, сказал: «Не пора ли оставить меч? я стар, мне нужен покой и замена в хозяйстве, подумай об этом». Я испугалась такого предложения!.. Мне казалось, что вовсе не надобно никогда оставлять меча; а особливо в мои лета, – что я буду делать дома! Так рано осудить себя на монотонные занятия хозяйства! Но отец хочет этого!.. Его старость!.. Ах! нечего делать. Надобно сказать всему прости!., и светлому мечу, и доброму коню… друзьям!.. веселой жизни!.. ученью, парадам, конному строю!.. скачке, рубке… всему, всему конец!..

Н. Дурова. «Кавалерист-девица.

Происшествие в России»

Дату своего отъезда из отцовского дома Надежда Андреевна указывает в книге: 1 мая 1813 года, понедельник. Согласно рапорту городничего города Сарапула А. В. Дурова Вятскому гражданскому губернатору, поручик Литовского уланского полка Александров отбыл в свою воинскую часть почти на две недели позже: 12 мая 1813 года. Однако сразу в полк героиня не попала. Кавалерийских офицеров, возвращающихся из отпусков, собирали в городе Слониме, где находился штаб генерала от кавалерии А. С. Кологривова.

С октября 1812 года по Высочайшему приказу в России начали формировать кавалерийские резервы. Эта работа была поручена Кологривову. Поначалу центром формирования был избран город Муром. Туда направляли отставших от полков, излечившихся в госпиталях солдат, унтер-офицерев и офицеров регулярной конницы, а также рекрутов 83-го и 84-го наборов, признанных годными к этой службе.

Штаб кавалерийских резервов перемещался вслед за армией, гнавшей врага на запад: из Мурома – в Могилев, из Могилева – в Слоним, из Слонима – в Брест-Литовск, где в июне 1814 года и прекратил свое существование.

Примерно полтора месяца: с конца июня до первых чисел августа 1813 года офицером кавалерийских резервов являлась и Дурова. Она получила в командование эскадрон в 150 голов лошадей и 40 нижних чинов, расположенный около города Лаишина Гродненской губернии. Надежда Андреевна весьма подробно рассказала об этом в книге: «Теперь июль; в течение длинного летнего дня я ни на минуту не соскучиваюсь, встаю на заре в три часа, то есть просыпаюсь, и тогда же улан приносит мне кофе, которого выпиваю стакан с черным хлебом и сливками. Позавтракав таким образом, иду осматривать свою паству, размещенную по конюшням; при мне их ведут на водопой; по веселым бодрым прыжкам их вижу я, что уланы мои следуют примеру своего начальника: овса не крадут, не продают, но отдают весь этим прекрасным и послушным животным; вижу, как формы их, прежде искаженные худобой, принимают свою красивость, полнеют, шерсть прилегает, лоснится, глаза горят, уши, едва было не повисшие, начинают быстро двигаться и уставляться вперед; погладив и поласкав красивейших из них, приказываю оседлать ту, которая веселее прыгает, я еду гулять…»

Судя по этому отрывку, Надежда Андреевна занималась не подготовкой личного состава, а строевыми лошадьми. Дело в том, что в начале 1813 года правительство России столкнулось с большими трудностями при пополнении регулярной конницы верховыми лошадьми. Это было следствием Отечественной войны 1812 года, когда разорению подверглись западные губернии империи: Гродненская, Минская, Витебская, Литовская, Смоленская, традиционно поставлявшие в армию конский состав. Императору Александру I пришлось даже разрешить жителям Подольской и Волынской губерний вместо рекрут сдавать в армию лошадей.

Кроме того, по распоряжению Военного министерства специально откомандированные офицеры-ремонтеры ездили по российским деревням и городам, пострадавшим от французского нашествия, и собирали там строевых лошадей, брошенных во время отступления армии и при боевых действиях: раненых, больных, изнуренных длительными переходами. Их объединяли в резервные эскадроны численностью от 100 до 150 голов и отправляли на откорм и лечение под присмотром опытных офицеров-кавалеристов…