Надежда Элантриса

В воздухе за ее пальцем разливался свет. Несмотря на страх, Матисс заставила себя не шелохнуться и дорисовать эйон. Солдаты на мгновение замерли, наблюдая, потом один что-то произнес на гортанном языке, который она посчитала фьерделлом, и они снова двинулись к ней.

Матисс закончила эйон — эйон Эйш, тот же, что и внутри ее друга-сеона. Но, разумеется, от эйона не было толку. Он просто висел в пустоте, как и все остальные. Солдаты подходили, не обращая на него внимания.

«Только бы получилось», — подумала Матисс, сместив палец к точке, которую описывал Галладон, и провела завершающую линию.

Эйон — эйон Эйш — тут же ярко засиял прямо перед лицами солдат. Те вскрикнули от неожиданной вспышки и с проклятьями отпрянули. Матисс подхватила фонарь и кинулась наутек.

Разразившись воплями, солдаты погнались за ней. Так же, как и дети, они ориентировались на свет — на ее свет. Идотрис и остальные не успели уйти далеко, — она видела их тени, по-прежнему мелькавшие во мраке, — но солдаты были слишком ослеплены, чтобы замечать неясные движения, а Идотрис уже потушил свет. Солдаты могли нацелиться только на нее.

Сжав фонарь дрожащими пальцами, Матисс уводила солдат прочь, в темноту. Сзади долетали звуки погони. Она добралась до привычного Элантриса, вычищенные мостовые сменились грязью и слизью. Матисс пришлось умерить шаг, чтобы не поскользнуться и не упасть.

Она все равно спешила как могла, срезая углы, стараясь оторваться от преследователей. Накатила слабость. Для элантрийцев бег был серьезным испытанием. У нее не хватало сил бежать быстро.

Она уставала все больше. Погони вроде не слышно, возможно…

Матисс свернула за угол и столкнулась нос к носу с двумя поджидавшими во мраке солдатами. Замерла от неожиданности, присмотрелась к ним и узнала преследователей.

«Это обученные солдаты, — подумала она. — Конечно, они знают, как окружить врага и отрезать путь к бегству!»

Матисс развернулась и бросилась было прочь, но один из мужчин схватил ее за руку, со смехом бросив что-то на фьерделле.

Она вскрикнула и выронила фонарь. Солдат споткнулся, но хватки не ослабил.

«Думай! — приказала себе Матисс. — Времени мало».

Ее ступни заскользили по слизи. Помедлив мгновение, она бросила попытки устоять на ногах и упала, мимоходом пнув своего пленителя.

Рассчитывать приходилось только на одно: она жила в Элантрисе и знала, как двигаться по грязи. А чужаки не знали. Ее удар достиг цели, и солдат тут же поскользнулся, врезался в напарника и, выпустив Матисс, распластался на осклизлой мостовой.

Она вскочила на ноги. Ее красивую яркую одежду теперь пятнала элантрийская слизь. Нога вспыхнула от новой боли — подвернулась лодыжка. Матисс все время береглась от серьезных травм, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что она испытывала раньше, и причиняла гораздо больше страданий, чем порез на щеке. Боль была такая, что с трудом верилось, и она не утихала. Раны элантрийцев никогда не заживали.

Несмотря ни на что, Матисс заставила себя двигаться. Заковыляла прочь не думая, желая лишь оказаться подальше от солдат. Было слышно, как они, сквернословя, поднимаются на ноги. Она уходила все дальше, слегка прихрамывая, и поняла, что движется по кругу, только когда увидела зарево Нового Элантриса прямо перед собой. То же место, откуда началось ее бегство.

Матисс остановилась. А вот и Дэйш, лежит на мостовой. Она бросилась к нему, забыв о погоне. Из его груди по-прежнему торчал меч, и она услышала, как он шепчет:

— Беги, Матисс. Беги, спасайся… — Мантра хоеда.

Матисс рухнула на колени. Она спасла детей. Этого достаточно. Сзади послышался шум. Обернувшись, она увидела приближающегося солдата. Его напарник, должно быть, пошел в другую сторону. Этот был выпачкан в слизи, и она его узнала. Именно ему достался пинок.

«Как же болит нога!» — подумала Матисс.

Отвернувшись, она припала к неподвижному телу Дэйша, — слишком уставшая, слишком истерзанная болью, чтобы пошевелить хоть пальцем.

Солдат схватил ее за плечо, оторвал от тела отца и развернул к себе, отчего в ее руках вспыхнула новая боль.

— Говори, — произнес он с сильным акцентом. — Говори, куда пошли остальные дети.

Матисс вырывалась, но тщетно.

— Не знаю!

Но она знала. Эйш ей сказал.

«Зачем я спросила у него, где библиотека? — мысленно выругала она себя. — Не знала бы — не смогла бы их выдать!»

— Говори. — Одной рукой мужчина удерживал ее, а другой достал нож. — Говори, или будет больно. Очень больно.

Матисс безуспешно пыталась вырваться. Если бы из ее глаз элантрийки могли брызнуть слезы, она бы заплакала. В доказательство своих слов солдат занес нож. Ни разу в жизни Матисс не испытывала такого ужаса.

И тут земля затряслась.

Горизонта коснулось сияние близкого рассвета, но оно потерялось во внезапной вспышке вдоль границ города. Солдат остановился, подняв голову к небу.

Матисс вдруг стало тепло.