Надежда гардемарина

Несколько секунд микрофон молчал. Потом последовал ответ:

- Катитесь вы к такой-то матери, ребята!

- Ровно через минуту и сорок пять секунд я открываю огонь. Я прорежу дыру в корпусе длиной двадцать метров около вашего верхнего шлюза. Будьте готовы к разгерметизации.

Через микрофоны были слышны их взволнованные голоса. Потом ответил уже кто-то другой:

- Давай, разгерметизируй нас! Тогда генерал вместе с другими офицерами окажутся в воздушном шлюзе.

- Мне плевать. Вина ляжет на вас, а не на меня. Вакс вздохнул. Я протянул руку к кнопке открытия лазерного огня, но не нажал ее:

- Управление огнем, приготовиться! Прицел в корпус около воздушного шлюза "Шахтера"!

- Есть, сэр.

- Мы убьем их всех, - проскрежетал голос из микрофона.

- Осталась минута. После разгерметизации я дам вам еще одну минуту, после чего разнесу вашу станцию на мелкие кусочки. И начну с вашего отсека связи.

- Вы не посмеете! Станция стоит миллионы! Вас повесят!

Я ответил каким-то чужим голосом:

- Знаю. На это я и надеюсь. Осталось сорок пять секунд. - Я нажал на предохранитель открытия лазерного огня.

- Вы спятили!

- Вы погибнете. И очень скоро. Раздался тревожный голос Дарлы:

- Встречный лазерный луч низкой энергии! Неустойчивый пучок.

- Какого черта? - На "Шахтере" не должно быть оружия.

- Экран полностью развернут. Пучок в пределах экрана.

Я посмотрел на Вакса:

- Какой-нибудь режущий механизм? Ручные лазеры, связанные вместе, чтобы вести залповый огонь?

Вакс пожал плечами, его беспокоили проблемы более важные.

- Командир, пожалуйста, не взрывайте станцию. Я нажал на кнопку микрофона:

- Тридцать секунд! - И повернулся к Ваксу: - Сожалею, мистер Хольцер.

Мы приближались к шлюзам станции. Лазеры были в полной боевой готовности.

- Пятнадцать секунд!

- Полагаясь на милость Божью, мы вверяем ваши тела вечности... произнес я хладнокровно.

- О Господи, - прошептал Вакс.

- ...пусть ждут Дня Великого суда, когда души предстанут перед Великим и Всемогущим Богом...

- Подождите, не стреляйте! - Мне казалось, что я слышу запах исходящего от них страха.

- Открыть огонь!

Я наблюдал за экранами. Кусок обшивки около воздушного шлюза обвис.

- Прекратите стрельбу, мы сдаемся! - раздался крик.

- Рубка связи, прекратить огонь! - Я поставил лазеры на предохранитель. - На станции, подтвердите безоговорочную капитуляцию!

И тут я услышал еще чей-то голос:

- Слушайте, мистер, мы проиграли и понимаем это. Но, если капитулируем, нас все равно убьют. Если не вы, то они. Мы просим амнистии.

- Нет. - Я не собирался менять своего решения.

- Наша свобода в обмен на станцию. Сделка.

- Нет.

- Тогда сохраните нам жизнь! Или уничтожьте станцию. Нам нечего терять!

Он был прав. Мне понадобилось всего несколько секунд на размышления.

- Согласен. Как представитель Генерального секретаря Объединенных Наций, я отменю все вынесенные вам смертные приговоры. Даю слово.

- И генералу тоже?

- Моя гарантия распространяется на все военные силы Объединенных Наций.

Вакс схватился за голову. Я не сделал ничего противозаконного, но вряд ли Адмиралтейство одобрит мои действия. Скорее, наоборот.

- Дайте мне одну минуту. Прошу вас. Мне надо переговорить с остальными.

- Хорошо.

Вакс и остальные гардемарины затаили дыхание, в то время как я наблюдал за часами. Две минуты.

- Ваше время истекло. Через пятнадцать секунд открываю огонь.

- Мы сдаемся!

- Очень хорошо. Освободите ваших офицеров, идите в воздушный шлюз и откройте внешний люк. У вас есть еще три минуты.

На это им потребовалось пять минут. Я подвел "Гибернию" настолько близко, насколько счел возможным, и послал матроса в скафандре с реактивными двигателями привязать канат к их воздушному шлюзу. После чего приказал мятежникам перебраться по канату к нашему шлюзу. Мы взяли их одного за другим. Всего пятнадцать. Мистер Вышинский и его помощники держали наготове лазерные пистолеты.

Несколько часов спустя генерал Фредерик Кол сидел в моей каюте. Рядом с ним стоял нетронутый стакан с виски. Генерал оказался полнеющим, но еще крепким человеком лет шестидесяти. Он наотрез отказался признать мои условия и потребовал выдать ему мятежников, чтобы допросить и повесить их. Мы сверлили друг друга взглядами.

Я пожал плечами:

- Вы ведете себя так, будто у вас есть выбор. - Я взял микрофон. Мистер Хольцер, прошу вас явиться в каюту командира и проводить генерала Кола с корабля.

- Я не подчиняюсь вашим приказам!

- Да, но вы на моем корабле. Как только мы закончим разгрузку, я отчалю.

- А как же мятежники?

- Они будут под моей зашитой и улетят вместе со мной.

- Они находятся в моем подчинении! Вы не можете этого сделать! - Он вскочил на ноги.

- Послушайте меня. - Я мог теперь говорить все, что хотел, поскольку мне было наплевать на последствия. - Генерал Кол, вы идиот. Занесите ваш протест в мой и ваш журналы и покиньте корабль.

- Вы позволите мятежникам остаться безнаказанными? Но ведь это предательство! - Он потерял над собой всякий контроль.

В люк постучал Вакс.