Надежда мира (СИ)

– Смела! Молодец. Одобряю. Ну, как получится. Почему я сказал, что вы смотритесь хорошо: он тоже незаметный… И вот что удивительно: в брюках и рубашке он всего лишь симпатичный молодой человек, ну, пусть даже красивый. Меня заворожил его голос… страсть, которая в нем звучала, и я захотел узнать, какая же страсть может быть в нем в постели. Есть у меня некоторые особенности, девушка. Во-первых, я очень мало сплю. Как бы я ни уставал, я никогда не спал более четырех часов, потому Риэль дрыхнет, а я уже час как встал. Во-вторых, я всегда знаю, лгут мне или нет. В-третьих, иногда у меня появляется уверенность в каких-то мелочах. Я ведь не знал тогда достоверно, что он любит своего спутника, но смотрел в его удивительные глаза, слушал этот завораживающий голос – и страсть в нем была, и отчаяние, и боль, и обещание! – и понимал, что он знает мужскую любовь. В первый раз он мне отказал, но во второй согласился… и вот что меня поразило тогда, даже потрясло: всего лишь в меру красивый, он оказался идеален без одежды. Я смотрю на него и понимаю, что такое совершенство. Ты ведь это тоже отметила, когда увидела его спящим сейчас, верно?

Женя сто раз видела Риэля спящим, в том числе и без одежды, то есть в белье, однако сейчас он действительно показался ей необыкновенно красивым. Куда более красивым, чем накануне или месяц назад. Она слушала тана Хайлана и думала, что таких вот уверенных в себе самцов с толстым кошельком надо убивать обязательно, потому что чужие жизни они ломают походя. И несмотря на свои «некоторые особенности», Хайлан не увидел этих ее мыслей, потому что офис-леди встрепенулась и выбралась наружу, растолкав все другие ипостаси, а по ее лицу, глазам и мимике можно было прочитать только самый обыкновенный вежливый интерес, сейчас чуточку разбавленный невинной робостью. Все покупались, и тан Хайлан тоже купился.

После завтрака он отпустил ее, а Арисса потащила ее в город, все так же стрекоча беспрерывно. Оказалось, дорогой Хайлан велел ей девушку развлечь, а лучшее развлечение женщины – поход по магазинам, и Арисса таскала ее по разнообразным лавкам. Только вот Женя отказывалась от любых покупок в стиле «мне ничего не надо, у меня все есть», и раздосадованная старуха вынуждена была признаться, что ей крепко влетит, если Женя ничего себе не выберет. Хайлан хоть и любил свою старую няню, но и от нее ждал беспрекословного выполнения его пожеланий. Пришлось Жене наскоро выбирать себе верхнюю одежду – все-таки близилась зима…

Остаток дня она провела в полнейшей праздности, однако в сквернейшем настроении. Сидеть в комнате не было сил, потому что Риэль и Хайлан не показывались, и Женя отчетливо представляла, чем они заняты. Она пошла погулять в лес, который все же оказался парком или просто был цивилизован: вместо лавочек были культурно разбросаны якобы поваленные деревья, покрытые составом, исключавшим прилипание коры к одежде, тщательно протоптанные тропинки не были засыпаны гравием, а особо вредные травы – аналоги знакомого осота – скорее всего, выпалывались. Женя ожидала, что старушка потащится следом, но нет, ей охотно предоставили одиночество. Вот только, когда она сидела на декоративно-натуральном бревне и смотрела на здешних ярко-зеленых водомерок, скользивших по голубой глади маленького пруда, сзади смущенно закхекали, испугав ее едва ли не до икоты. Это были три орла тана Хайлана. Женя приготовилась орать дурным голосом, но орлы вдруг повалились на колени и уперлись руками в траву. Наверное, это означало крайнюю степень покорности – стоять на карачках.

– Прости нас, девушка. Мы не по злобе, по недоумию.

– А если не прощу? – равнодушно поинтересовалась офис-леди. Орлы совсем поникли. Однако страшен тан Хайлан в гневе… впрочем, бывает ли он в гневе? Безразличие, с которым он пообещал наказать своих людей, было пострашнее.

– Будь великодушна! – взмолился коричневый. Тот самый, что уверял, будто любить надо женщин, и вряд ли тану это уверение очень понравилось. Подталкивать пешего ногой, сидючи в седле, тоже, конечно, было красиво. Женю за вторичные половые признаки, то бишь за грудь, хватать – просто верх изысканности.