Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

  - Нужно говорить: "Да, отец Авраам", - громко отчеканил бородач, - повторите!

  - Да, отец Авраам, - послушно произнес Юл.

  Хона колебалась. Зная характер напарницы, младший правнук испугался, как бы она не начала отпираться или, еще хуже, дерзить, но байкерша, пересекшись взглядом с Юлом, незаметно кивнула и промолвила:

  - Да, отец Авраам.

  - Тогда следуйте за мной! - смягчившись, архиерей улыбнулся жуткой нечеловеческой улыбкой, от которой у младшего правнука заиндевел затылок. - В Богополь, в град господень, что есть центр мира сего.

  Парня и девушку разоружили, и под конвоем копейщиков и двух капланов они поднялись по протоптанной, незаметной с берега тропе на возвышенность, где путники увидели еще один невысокий холм, окруженный частоколом. Это и было богоизбранное поселение аврамитов. Так их про себя обозвал Юл.

  Недалеко от холма текла неширокая речка, от нее в обе стороны шли каналы, между которыми колосилась пока не успевшая пожелтеть пшеница и еще какие-то зерновые. Ведь это были именно зерновые! Юл знал о них по рассказам соплеменников. Еще совсем недавно злаки выращивались и в Забытой деревне, пока их не погубили морозы и недород. Возле самой воды шли аккуратные грядки какой-то совсем незнакомой травы.

  Парню подумалось, что разобщенность людей способствует упадку. Если бы только можно было объединить все поселения, тогда и жилось бы легче. Если в одном месте случится неурожай, то бедствующим помогут те, у кого есть избыток продовольствия.

  Вот двадцать лет назад в Забытой деревне не стало пшеницы, ячменя и ржи, но разве аврамиты поделились бы хоть частью своего зерна?

  - Это пшеница? - спросил Юл и, тут же вспомнив, как нужно обращаться к архиерею, поспешно добавил. - Отец Авраам.

  Бородач бросил строгий взгляд на парня и, покровительственно улыбнувшись, ответил:

  - Да, сын мой. Разве ваше племя не выращивает пшеницу?

  - У нас все злаки погибли от морозов незадолго до моего рождения... отец Авраам.

  - Это наказание вам за грехи, за отступление от веры в единого бога, милостивого и милосердного, - удовлетворенно и назидательно заметил Авраам Шестой. - Ибо Богополь - последний бастион истинной веры на земле. Не станет его, погибнет мир, ибо только ради него Элохим до конца не уничтожил грешный человеческий род. Когда-то до судных дней на земле жил пророк Авраам Великий, да благословит его Элохим и приветствует. И явился однажды к нему всевышний и изрек, что грешный город скоро погибнет. И просил его пророк пощадить грешный город ради десяти праведников, и согласился господь. Но не нашлось там и десяти праведников. И сгорел грешный город в геенне. Теперь же весь мир, сын мой, держится на праведниках благословенного Богополя. Именно благодаря нам сто лет назад, в судный день Элохим дал человечеству отсрочку.

  Речи архиерея совсем не удивили Юла, в них, конечно, было больше пафоса, чем в россказнях старосты Имэна, но, тем не менее, оба поражали незыблемой уверенностью в избранности своих поселений. Да и парень, чего греха таить, в свое время надавил на тайные страхи односельчан, заставив их уверовать в то, что разрушение дома прадеда Олега повлечет за собой гибель солнца.

  В Богополь путники попали через открытые ворота. Большинство домов здесь были сделаны из самана, но попадались здания из дерева, а также из кирпича и битого бетона. Юла поразило большое количество стеклянных окон. В Забытой деревне стекло и металл были в большом дефиците. Именно поэтому в качестве жилищ использовались землянки.

  А тут в каждой хате - стеклянные окна, у копейщиков - стальные наконечники и кольчуги, а у простых селян - ремни с металлическими бляхами. Юлу даже стало обидно за Забытую деревню. А главное, Богополь выглядел внушительной силой, вполне способной противостоять даже байкерским семи кланам.

  - Смотри, здесь все женщины ходят в юбках, - прошептала Хона, - как рабыни. И еще в платках...

  Юлу эта особенность сразу не бросилась в глаза. Да и не было это особенностью. Ведь в Забытой деревне и замужние женщины и девушки на выданье тоже одевались в юбки, только не по щиколотку, а по колено или чуть ниже. Впрочем, и брюки не были чем-то запрещенным для соплеменниц, а вот для байкерши, не знавшей платьев, это было в диковинку.

  Местные жители подозрительно и в тоже время с любопытством косились на чужаков. От многочисленных цепких взглядов было совсем неуютно.

  Юла и Хону подвели к дому с теремом. Первый этаж, сложенный из кирпича, разительно отличался от второго этажа и терема, сделанных из дерева. Казалось, два разных здания соединились в причудливую химеру. Нижняя часть, угловатая, неказистая, без украшений держала на своих плечах нечто удивительное и легковесное. С декоративными узорчатыми вставками между окнами.

  - Это наша обитель, - сказал Авраам Шестой, - здесь живу я и послушники. И здесь же будете жить вы, дети господни.

  "А ведь этот дом больше и выше дома прадеда Олега", - подумал Юл и цыкнул от внезапно нагрянувшей досады.