Надежда после жизни

Как? Он не должен был услышать мой шепот, да еще и при шуме волн, которые не останавливаются ни на секунду и разбиваются о берег.

Я останавливаюсь.

– Ты еще не закончила, – тут же слышу я голос Петро.

– Плевать! – отряхиваю я свои руки от песка.

– Да как ты смеешь?!

– Кто ты? – уже выпрямляюсь я во весь свой рост.

– О чем ты? Вернись на исходную позицию и сделай то, что тебе было приказано! За неповиновение останешься без ужина.

– Кто ты? – не двигаюсь я с места.

– Я не понимаю тебя.

– Ты слышал меня, хотя не должен был. Кто ты?

Петро теряется. Он молчит и смотрит на меня.

– Расскажешь?

– Выполни то, что тебе приказали.

– Выполнить? Подчинение? Приказы? Ты – хладный?! – осеняет меня.

И как только я не могла догадаться раньше?! Его сила, отточенность действий и слух, который засекает даже шепот.

Он – хладный.

Но это невозможно. Отец – последний хладный, не считая меня, полукровки. Всех уничтожили еще тогда, когда была жива моя мать.

– Тихо! – прижимает он меня к себе и закрывает мне рот. Я права. Это видно.

– М-м-м… – мычу я.

– Ты умнее, чем кажешься.

Он отпускает меня. Я вновь могу говорить.

– Я права. Ты такой же как и…

– Как и ты, как и твой отец. Верно.

– А Андрес, он…?

– Нет, простой вояка.

– А Ксандер, он знает, что ты…?

Петро кивает.

– Да, знает. И он знает многое, чего ты себе и представить себе не можешь. И тебе не стоит на каждом углу показывать как тебе здесь плохо. Они следят за тобой и лишь здесь ты можешь не опасаться слежки. Но здесь слежу за тобой я. И лучше тебе никому не говорить о том, что ты узнала кто я. Поняла?

– Поняла.

– Тогда, отжимайся! – ухмыляется Петро. – Я не твой отец, я не ощущаю чувств и эмоций! Бегом!

Вот почему его заставили обучать меня. Он тот, кто не попадет под сантименты.

Мне приходится вновь опуститься на карачки.

* * *

– Где была? Пропустила ужин, – сообщает мне Роб, когда я вползаю в казарму. Грязь комьями сваливается с меня. – Вау! Это хобби у тебя такое – в грязи валяться?

– Неважно. Я хочу лишь одного.

– И чего же? – с невинным видом интересуется у меня Роб.

– Вымыться.

Процедура помывки впервые совершается мной два раза за один день.

Ужин мне отменен и поэтому я верчусь на кровати, пытаясь уснуть. Робин что-то листает в книге, которую притащили ему с подносом еды.

– Мы и питаемся отдельно ото всех?

– Хочешь есть в общей столовке для всех вояк?

– Нет. Просто интересно, – облизываюсь я, глядя на сочный кусок мяса, что лежит на тарелке у Роба.

– Как твои занятия?

– Ты о моем наставнике?

– Да.

– Ничего обычного. А что? В твоем наставнике что-то не так?

Я вспоминаю про камеры.

– Нет. Просто, он – тиран, который издевается надо мной.

– Это привилегия таких как ты.

– Таких как я? А кем ты меня считаешь, Роб? – хочу услышать я от него хоть толику правды. Я не знаю где мне ее искать в своей жизни.

Робин задумывается и смотрит на меня. Он опускает свой взгляд, подбирая правильные слова.

– Девушкой, которая попала в переплет по собственной глупости.

Но этот факт своей биографии я знаю и без него. Мне нужно другое.

– И все?

Молчание.

– Все! И если ты исчерпала лимит своих вопросов, то я хочу спокойно поужинать.

– Приятного аппетита!

– Спасибо, – слышу я в ответ.

Не могу с ним находится в одном помещении. Он бесит меня.

На улице темно. Солнце село и лишь яркие софитные фонари, что освещают всю территорию, не дают мне погрязнуть в вязкой тьме.

Усаживаюсь на гранитную скамью, что стоит у дорожки. Она ведет к главному корпусу и тюрьме, откуда меня недавно вытащили на землю. Там виднеется движение. Не все еще спят. Думаю, что здесь всегда так.

Ветер холодит мое избитое тело. Я лишь наслаждаюсь этим. Жар не так просто остудить.

– Не возражаешь? – садится рядом со мной Петро. Как он умудряется оказываться всегда рядом?

– Нет. Садись.

– Я старше тебя, проявляй уважение, – смеется он, вытягивая ноги вперед.

– Не хочу. Уважение – то, что заслуживают, а не выбивают приказами. Ты что-то хотел?

– Да. Поговорим?

– Тебя приставили ко мне не для этого. И вряд ли ты скажешь мне правду, если я задам тебе вопросы. А на твои у меня нет никакого желания отвечать. Извини.

– Спрашивай, – слышу я после десяти минут тишины. Его голос теперь не играет, он ровный и серьезный. Он не дрожит, пытаясь создать иллюзию легкости. – я отвечу на них.

– Правду?

– Да.

– Хорошо. Как ты оказался на службе у Ксандера? Разве ты не знаешь, что он за человек?!

– Знаю. Он уничтожил все наше поселение. Всех, кого я знал. Я месяцами видел лишь стены камеры. Одиночество, осознание тупика и ненужности.

– Ненужность? – цепляюсь я за это слово.

– Да. Таким как я и твой отец нет места в мире простых людей. Таким как ты.

– Я?

– А ты хочешь поспорить? Думаешь о себе как о человеке? – задевает за больное Петро. – Это глупо. И именно поэтому ты оказалась в этом дерьме. Ты пытаешься стать ближе к тем, кто никогда не приблизится к тебе. И твой отец это понимал раз прятался с тобой так долго от людей. Ты же сглупила.

Мои губы вытягиваются в тонкую линию и руки едва не крошат скамью.

– Ты согласился работать на него?

– Согласился.