Надежда после жизни

– Учу повиновению! – громко сообщает всем Петро. – Когда очнешься, то не смей сюда возвращаться! Поняла?! – уже шепчет мне на ухо он. – Кивни, если поняла, Надежда! – требует он от меня.

Я киваю. В тот момент я хочу лишь одного: чтобы он отпустил мою шею и дал вдохнуть.

– Отлично! Помни, я приду за тобой и помогу. А сейчас… прости за это, – слышу я его слова, а затем хруст и мои глаза видят лишь темноту. Я отключаюсь так быстро как перегоревшая лампочка.

Кажется, кричит Робин и его отец.

Что-то изменилось…

В моей судьбе наступает новый поворот.

Глава 16

Глаза видят белый ослепляющий свет. Не сразу, но я понимаю, что нахожусь в палате больничного крыла. Мои глаза непривычны к такому яркому свету, поэтому я часто моргаю, пытаясь привыкнуть.

Пытаюсь привстать, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но не могу. Еще одна попытка и вновь неудача! Я не чувствую ни рук, ни ног. Паника охватывает и заполняет меня. Что произошло?!

Память услужливо подкидывает мне слова Петро и странный хруст в области шеи, затем резкая боль и все… Больше ничего!

– И она не может двигаться? Ни ноги, ни руки?! – слышу я раздраженного Ксандера.

– Да, к сожалению. Я ничего не могу поделать, – разводит руками надо мной доктор, облаченный в белоснежный халат. – Видимо из-за последнего удара у нее отказали ноги и руки.

– Ты! – уже подскакивает к Петро, который тоже тут. Он рядом и смотрит куда угодно, но не на меня. Мне не хочется ему ничего говорить, лучше прикинуться еще и глухой.

Это он виноват в моем положении. Все он! Из-за него я теперь лежу на койке и не могу пошевелиться. Надо было раньше его удавить, пока была возможность.

– Моя вина и я готов исправить свою ошибку, Ксандер.

– И ты ее исправишь! – тычет ему обезумевший Ксандер. Он едва не плюется от злости. – Ты хоть понимаешь, что она – это мой главный козырь во всей борьбе?! И что делаешь ты? А?! Ты – единственный, кто может ее легко уничтожить – берешь и отключаешь ей ноги и руки! Урод!

Я легко могу видеть, чего стоит Петро не убить Ксандера на месте. Он сдерживает себя и коротко произносит:

– Я виноват, Ксандер.

– Извините, что вмешиваюсь, но ее надо везти в главный госпиталь вашего гетто, иначе она будет бесполезна, – встревает как нельзя кстати доктор.

– Уверен?

– К сожалению, – кивает ему тот.

– Я отвезу ее, – вызывается Петро.

Нет, только не он! Кажется, он всерьез решил меня добить. Я закрываю глаза и издаю стон.

– Ее нужно быстрее доставить туда, пока все еще можно исправить.

– Хорошо, – соглашается Ксандер. – подготовь вертолет, Петро.

– Слушаюсь, – кивает ему хладный.

Они выходят и оставляют меня одну. Мне остается только лежать и ждать.

Робин появляется неожиданно.

– Надежда, – садится он передо мной на стул. – ты слышишь меня?

– Слышу. Зачем ты здесь?

– Я слышал о той трагедии, что случилось и решил зайти, чтобы проверить как ты.

– Не нужно. – и это правда. Если он еще скажет что-нибудь, что я расплачусь. – Уходи отсюда, Роб. Со мной все уже давно решено.

– О чем ты?

– Я никогда не смогу жить спокойно: без преследователей, погони и денежного вознаграждения за мою поимку. Я словно зверек, у которого редкая и ценная шкурка. Но как только эта шкурка оказалась испорчена, то и зверек отправился на свалку.

– Тебя вылечат. Отец сказал, что отправит тебя в больницу. Петро тебя отвезет, – пытается заставить меня поверить в ту чушь, в которую он поверил сам.

– Возможно, меня и отвезут, но явно не в больницу. На свалку… и мне уже все равно. Иди, – я не могу перевернуться, но глаза…

Я молчу, но Робин не спешит уходить.

– Уйди, – не выдерживаю я.

– Ты так и не смогла простить меня.

– Робин, уходи.

Кажется, он прав. И я сглатываю комок, который застрял у меня в горле. Я едва сдерживаю рыдания.

– Ты не слышал, что она тебе сказала? – басит Петро.

– Ты зачем здесь?

– Из-за нее, – подходит он ко мне и быстро подхватывает меня на руки. Мне приходится подчиниться; я просто не могу сейчас сопротивляться.

* * *

Шум винтов раздражает и оглушает мои уши. В нос и рот залетают частицы пыли. На зубах чувствуется противный скрежет. Петро несет меня к машине, чтобы через несколько минут подняться в воздух и долететь до больницы.

– Ты меня слышишь? – спрашивает он меня, пока мы еще не сели внутрь кабины.

– Да.

– Тогда, слушай внимательно и запоминай. Когда мы пролетим лес и окажемся над пустыней, то ты должна будешь довериться мне и делать все как я тебе скажу. Это твой, да и мой, единственный шанс уйти отсюда.

– Что ты хочешь этим сказать? Ты еще придумал какие-то издевательства надо мной?! Но могу заверить, мне без разницы: мои ноги и руки бесчувственны и меня вряд ли можно поставить на ноги.

– Плохо же ты думаешь о тех, кто был создан в научных лабораториях! – говорит он мне. Наши голоса не слышны из-за шума, но мы можем слышать друг друга. Этим Петро и пользуется.

– О чем ты?

– О том, что нажав нужные точки на твоем теле, можно как выключить, так и включить ноги и руки. Теперь дошло, наконец?

– Ты… ты… не может этого быть! – теряю я нить связанной речи. Все мысли путаются, мешая друг другу.

– Ты специально все это сделал?