Надежда (Сергеевна)

— Дочку только сберегите. Пусть вырастет… Просто вырастет. И… не говорите ей, хорошо? Ну, что я… что я ее… пусть думает, что хочет. Может, поймет. А нет… если забудет — хорошо. Я тоже постараюсь… забыть…

Рой первым не выдержал сцены прощания. Коротко пожелал удачи, пожал руку и пошел прочь. Но едва сделал десяток шагов, как был остановлен восторженным возгласом:

— Вы? Простите, это вы? Действительно вы?

Опять этот капитан Хватов, только на сей раз на его лице была написана неподдельная радость. Рой остановился. Он не привык к подобному бурному проявлению эмоций.

— Ну, — набычился, сутулясь и невольно выпятив челюсть, однако, его сурово-растерянный взгляд не произвел на полицейского капитана должного впечатления.

— Вы — Рой Линк? Простите, но спасенный вами Лео Ларсон с «Ордена Почетного Легиона» мне про вас рассказал, — зачастил Гурий, взирая на собеседника с каким-то странным выражением лица. — Я потом навел справки в инфранете… Ведь вы действительно тот самый Рой Линк?

Рой Линк. «Мясник в погонах».

— Ну…

— Рой Линк! С ума сойти! — его разве что не обошли кругом, как памятник. — Капитан-командор Шестой Отдельной десантной бригады «Морские ежи». Герой восьми локальных войн! Та знаменитая «Атака Линка» решила исход войны на Кадрусе… А зачистка Крыла Бабочки? Это ведь ваша работа?

— Эм… ну… — Рой от души порадовался тому, что отошел от остальных и они, поглощенные прощанием с Шорреном, не слышат этого разговора.

— Подумать только! Сам Рой Линк — и здесь. Кто бы мог подумать!

— Вот, — он хотел обойти Гурия, но полицейский буквально к нему прилип.

— Как же это случилось?

— Вот так!

Настроение испортилось. Он отстранил Гурия, прошел дальше — и был пойман за рукав.

— Вы не думайте, командор, я читал ваше досье. Я все прочел, — горячо заговорил Гурий. — И про то, что с вами случилось… И я мог бы… Знаете, я бы ничего не мог! Вы — герой. Все равно герой. То, что вы сделали здесь и сейчас… то, что вы делали все эти годы… Оно должно было перевесить то… событие.

Рой смерил полицейского взглядом. Захотелось сказать что-нибудь ободряющее, подходящее к данному моменту — но, как назло, ничего на ум не пришло. Поэтому он только пожал плечами, отвернулся и…

Был снова остановлен. Да что же этот полицейский к нему прицепился-то?

— Я вас понимаю, — Гурий старательно отводил взгляд. — Это выглядит не совсем… правильно, что ли. И вообще… вы имеете полное право меня недолюбливать, но… я не могу этого так оставить. Понимаете, не могу! Я дал слово помогать, защищать… Я клятву приносил стоять на страже, вершить суд, восстанавливать справедливость, защищать невинных и наказывать виновных. Понимаете?

Рой кивнул. В свое время он насмотрелся на таких мальчишек — горячих, романтичных, готовых на любые подвиги и жертвы ради великой цели. Да что там — когда-то Рой Линк сам был таким и узнавал свой взгляд, голос, жесты.

— И поэтому я не могу этого просто так оставить, — продолжал Гурий. — Я должен… я хочу что-нибудь для вас сделать. Как бы в награду за то, что сделали вы. Если у вас есть какие-нибудь пожелания, просьбы или… ну, не знаю…Я готов выполнить любое ваше поручение. Даже если оно будет… ну… не совсем… как бы вам сказать… не совсем законным. Или необычным. Любым.

Голос его замер на вопросительной ноте.

Первым порывом Роя было отказаться. Просто стало жаль парня, который явно сохранил юношескую наивность и чистоту. Но потом мелькнула одна мысль. А ведь поручение-то есть.

— Седьмой отдел, — произнес он. — При Генштабе имперских войск специального назначения. Агент «Енот-1». Здесь его звали Крус-Вонючка. Передайте, что он… погиб при выполнении боевого задания. Пять лет назад. Сможете?

Вместо ответа Гурий протянул ему раскрытую ладонь.

Эпилог. Пятнадцать лет спустя.

Он стоял перед нею навытяжку, понурившись, с малиновыми от смущения ушами и решительностью на лице.

— Ну, ма-ам… Ну, пожалуйста! Ну, можно?

Она молчала. Сидела, сложив руки на коленях, смотрела снизу вверх.

— Ну, мама, — завел сын громче, вдохновленный ее молчанием. — Ну, это же ненадолго! Я вернусь. Обещаю! Мы только туда и обратно! Надо же нам узнать, что там, за лесами, на той стороне материка. Это же наша родина, мам, мы же должны ее изучать. Это важно. Ну, разреши, мам!

Она молчала. Все слова с ее стороны уже были сказаны, кроме одного. И это слово сын сейчас буквально вымучивал из нее.

— Ну, это же научная экспедиция, а не просто так! Мам, там все серьезно. И вообще… говорят, там спецтехника будет. И с начальником экспедиции я уже договорился. Они меня даже с Драко берут — мол, у него обоняние хорошее. И папа знает… Ну, мам, ну, пожалуйста! Ну, я вернусь, честно-честно! Не то, что Шоррен.

Упоминание о Шоррене подействовало, но совсем не так, как могло показаться. Надежда махнула рукой и сказала именно то единственное слово, которое так и просилось на язык, и которого настойчиво добивался ее старший сын:

— Иди.