Надежда сильнее страха (СИ)

— Как-то темно стало, — бормочет Рори, будто не слыша его. — Или действительно столько времени прошло?

Я качаю головой. Говорить уже сил нет.

— Наверняка распорядители балуются, мрака нагоняют, — пожимает плечами Второй. — Надеюсь, что по ночам тут ничего страшного не водится.

— Не должно быть. Восьмые, наверное, тут были, у девчонки всё лицо, обгоревшее от солнца, было. С мальчиком они от чего-то такого не убежали бы, — говорит Рори, задумчиво всматриваясь в даль. От одного воспоминания о Гриджине холод пробегает по спине. Хоторн, точно почувствовав это, пододвигается ближе, укрывая меня своей рукой. В последний раз мы с ним нормально говорили в тот день, когда на нас напали профи. Моя голова падает ему на плечо, и какое-то время мы сидим так, молча. Не хочется говорить ни о чём: стоит мне начать думать о происходящем, как мысль о скором финале появляется в моей голове, отравляя все мысли. Страшно, мерзко. Страшно.

Я отворачиваю своё лицо, пряча его в волосах, а Рори заботливо отводит их в сторону. Я тут же, точно нахожусь по ту сторону камер, слышу умилённо-удручённый возглас Цезаря:

— Что за прекрасная трагедия!

Я настолько увлечена этим образом, что не сразу понимаю, что сказал его кто-то более реальный, чем воображённый мною Цезарь. Я приподнимаю голову и вижу печально улыбающегося Рори, смотрящего в сторону Эртера. Это он сказал? Выяснять мне не хочется, поэтому я просто ещё сильнее прячусь.

Через какое-то время Кора в дальнем углу начинает копошиться и шуршать едой. Я же начинаю дрожать от холода — опять распорядители играются. Рори это моментально замечает и снимает уже ненужную куртку с каркаса.

— Спасибо, — пытаюсь улыбнуться я. Рори молчит, но смотрит на меня вопрошающе. — Что-то скоро будет, — шепчу я, пододвигаясь.

— Слишком долго было тихо, — соглашается он. — Хотя, может, вчерашний день ещё считается для них слишком насыщенным? Профи, потом тот парень, и та девушка.

— Но на следующий день погибли всего-навсего Восьмые, — бормочу я. — Хотя, досталось им знатно. Или Четвёртый их, или Остин.

Рори, молча, соглашается со мной.

— Всё зашло уже слишком далеко, — продолжаю я. — Конец близок.

— Я прошу тебя, — начинает Рори, но я перебиваю:

— Это и без того понятно, — качаю я головой. — И я не нагоняю драматизма. Нас уже слишком мало, чтобы не думать об этом. Нас всего десять.

— Ты знаешь, что я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — говорит он.

— Знаю. И ничего поделать не могу, — я тяжело выдыхаю. Вчерашние события опять оживают перед глазами. — Прости, что тогда ничего не смогла сделать.

Рори смотрит на меня непонимающе.

— О чём ты?

— Я могла легко дотянуться до ножа, когда на меня напала Омел, но просто не смогла.

— Не вини себя в этом. Наверняка она на это и рассчитывала.

— Всё из-за этого сна, я постоянно этого боялась и не смогла переступить через себя, — мой голос почти растворяется в окружающей нас тишине. Рори смотрит куда-то в бесконечное звёздное небо, точно пытаясь там найти что-то.

— Помнишь, что я тогда говорил? — вдруг говорит он. — Тогда, на Луговине?

— Да, — едва шепчу я. — То, что если я попаду на Игры, то для меня это — конец.

— Я сказал «жертва», не надо переиначивать, — Хоторн хмуро на меня смотрит. — А жертвы бывают разные. Можно распрощаться и с жизнью, а можно и с частью себя. Стать другим.

— Стать пешкой в чьей-то игре, — почти неосознанно повторяю я излюбленную фразу Пита, и тут же осекаюсь: опять я болтаю лишнее. И на хныканье испуганного трибута мои слова совсем не похожи. Я робко поднимаю глаза, поглядывая на Рори. Тот смотрит совсем не осуждающе.

— Мой брат предпочёл бы приспособиться, сказал бы, что нет разницы, кого бить — зверя или человека, — шепчет он. — А мне совсем не хочется. И единственное — из-за чего я смогу решиться на подобное — ты. А ты…

— Бабочка среди воронов, — бормочу я, — что только и в силах трепетать крылышками, — на секунду Рори улыбается, а потом его лицо мрачнеет сильнее прежнего. Больше он ничего не говорит. Он и сам прекрасно понимает, что тут словами не помочь. Тут даже не поможет чудо, которому не случиться.

— Я буду дежурить первым, — говорит Рори Эртеру, всё это время сидевшему в отдалении. Тот кивает и перебирается в укрытие, где уже давно дремлют близнецы.

— Знаешь, — неожиданно обращается ко мне Второй, — даже если твоя сестра дала тебе эту брошку, как ты говоришь, на удачу, тут всё не так уж просто, — я не могу сразу понять, к чему он это говорит. — Она лучше тебя знает, на что ты способна.

— И на что — нет, — перебиваю его я. — Пару месяцев назад, когда на наш двор забрёл волк, я только что и кричала от страха, пока она не убила его.

— Волк это одно. А вот я помню, как ты выглядела, когда Омел напала на тебя, ещё в Тренировочном центре. Не сказать, чтобы ты там только дрожала от ужаса, — я ничего не говорю в ответ. Я и сама понять не могу, что тогда на меня нашло. Я отворачиваюсь, пытаясь забиться в угол.