Надежда умирает последней

— Потому что ты не готов к следующему уровню, — терпеливо объяснил Змей. — Тебе предстоит пройти через многие испытания, познать подлинные гнев, ярость, боль и ненависть — чтобы избавиться от них впоследствии.

Он с усмешкой поглядел на поникшего дракона.

— Не унывай, ящерица. Через это все проходят.

Керрелен с трудом заставил себя поднять голову.

— Каждый миг в мире умирают тысячи живых… — сказал он тихо. — Как ты успеваешь встречать каждого?

— Время ничего не значит, — спокойно ответил Змей. — Здесь ты можешь встретить погибших миллион лет назад, а можешь увидеть того, кто погибнет через миллион лет. Все они проходят испытание, их всех встречаю я.

Дракон содрогнулся.

— А потом?… Потом что?…

— Потом? Уж не рай, конечно. — Серпентис вновь изобразил улыбку. — Рая не существует. Существуют многочисленные уровни измерений, переход на которые осуществляется через смерть. Ты жил на девятом. Для испытания я пошлю тебя… ну, скажем, на седьмой. Побродишь там, повидаешь некоторые ужасные картины, и вернешся сюда. Поумневшим.

Керрелен долго смотрел на Змея.

— А с какого уровня ты? — спросил он негромко.

Вместо ответа Серпентис, казалось, задумался.

— Та-ак… — протянул он наконец. — Седьмой уровень тебе не подойдет. Ты слишком умный. Я пошлю тебя обратно на девятый.

— Ответь мне, бог.

— Что?… А, да. Я с тридцать восьмого. Пока нам известно лишь сорок уровней сознания, и только двое принадлежат сороковому — верховный бог и его самка.

Керрелен отшатнулся.

— Самка?… — дракон широко открыл глаза. — Неужели понятие любви принадлежит более низким уровням?!

— Конечно, — заметил Серпентис. — Любовь кончается на двенадцатом. А биология остается и на сороковом… — подмигнул он зеленым глазом.

— Не верю! — яростно бросил дракон.

— Я же говорю, ты пока не готов.

Змей чуть изменил позу, создав непостижимое ощущение потягивающейся кошки.

— Что ж, первичный инструктаж закончен. Теперь коротко о том, что тебе предстоит. Если не ошибаюсь, моего гостя убили?

— Почти, — Керрелен стиснул когтистые пальцы и тихо зарычал. — Я погиб, когда убегал от охотников. Но моя семья… Мой отец… — рычание не дало ему продолжить.

— Отлично! — обрадовался Змей. — Вот и первое испытание. Я пошлю твою призрачную форму назад во времени, чтобы ты вновь наблюдал гибель семьи, не будучи в силах предотвратить ее.

Дракон отшатнулся.

— Но… Но это…

— Жестоко по твоим понятиям, — кивнул Змей. — Но вспомни, ведь все они попадут сюда.

Керрелен замер. В его разуме кипела бешеная работа.

— Где они сейчас? — бросил он резко.

— Проходят испытание, — ободряюще ответила рептилия.

— Моей сестре было три года!

— Детей ждет гораздо более простое задание, не кипятись.

Дракон с трудом унял рычание.

— Какой смысл наблюдать за гибелью близких, если знаешь что загробная жизнь существует? — выдавил он после долгой паузы.

— Верно, — улыбнулся Серпентис. — Разумеется, память обо мне ты не сохранишь. Ты будешь думать, что смерть — необратима и окончательна.

— Это зверство! — не выдержал Керрелен. Его трясло от избытка эмоций.

— Звери — шестой уровень сознания, — спокойно ответил бог смерти. — Им такое не придумать.

* * *

— Еще один! — радостно крикнул солдат, выволакивая за хвост маленького дракончика. Детеныш не сопротивлялся, он только тихо плакал от страха.

— Отлично, — заметил Танфист своему спутнику. — Давай сюда! — крикнул он солдатам.

Драконыша бросили к ногам мага. Группа воинов продолжала разделку тел двух взрослых драконов, в то время как пятеро охотников с собаками исследовали местность на предмет выживших.

— Там! — внезапно раздался крик. — Я видел, еще один бросился в пещеру!

— Догнать! — рявкнул сэр Галахэд. Отряд арбалетчиков метнулся в темное отверстие, послышались быстро затихающие крики. Рыцарь обратил внимание на дракончика.

— Зачем тебе живой? — спросил он волшебника.

Танфист стоял, поставив ногу на крыло малыша. Тот дрожал от боли и с ужасом переводил огромные голубые глаза с одного убийцы на другого.

— Зубы, — коротко пояснил маг. Резким движением он запрокинул драконышу голову и оттянул нижнюю челюсть. — Зубы, вырванные у живого дракона — один из самых сильных магических талисманов.

— Понятно… — протянул рыцарь. Наступив на второе крыло дергающегося малыша, он растянул его задние ноги.

— Самка, — пренебрежительно заметил Танфист. — Ничего интересного.

Драконочка закричала от боли, когда ее ноги и руки завернули на спину и скрутили цепью вместе с крыльями. Маг подозвал ближайшего солдата.

— Клещи и кусок дерева толщиной с руку.

Нужные предметы появились быстро. Танфист раскрыл пасть кричащего от невыносимой боли в сломанных крыльях дракончика, и сильным ударом вогнал толстый обрубок палки под задние коренные зубы. Пасть осталась широко открытой.

— Смотри, плачет, — удивленно заметил один из солдат товарищу. Тот отмахнулся. Воины с азартом следили, как маг один за другим вырывает зубы из десен драконочки, аккуратно складывая их в серебряную шкатулку.