Надежда узника

– Смотрите, что стало со штабом, – показал Толливер. Кровь все еще капала с его лица.

Смотреть было особенно не на что. От здания штаба остались лишь развалины. Джеймсон очнулся, застонал.

– Аптечка есть? – спросил я у Ролингса.

– Есть. Там, в шкафу, – махнул он на дверь пункта управления лазерами.

– Может, принести?

– Не пойду туда. Крыша может упасть.

– Моему гардемарину нужно перевязать рану, – показал я на Толливера.

– Идите сами, – отмахнулся Ролингс. Я резко встал, в глазах потемнело.

– Я схожу, сэр, – вызвался Берзель.

– Ладно, иди, – согласился я, гневно сверкнул взглядом на трусливого солдата и отвернулся к лежащему Толливеру. – Один из метеоритов упал где-то далеко.

– Да, очень далеко. – Толливер вдруг сел.

Вернулся Берзель с аптечкой. Я наложил Толливеру на лоб повязку, хлопнул его по плечу.

– Можешь встать?

– Конечно. Что будем делать?

– Теперь нам тут делать нечего, надо возвращаться в Сентралтаун.

– Вы так хорошо плаваете? – криво усмехнулся Толливер, глядя на потрескавшийся строевой плац. Наверно, бедняга малость рехнулся от большой потери крови.

Вдруг я заметил на плацу наш смятый вертолет, заброшенный туда ударной волной с летного поля. В самом деле, без вертолета пересечь океан можно лишь вплавь.

– Может, уцелел их электромобиль? – Толливер зашел за угол, где раньше стоял колесный вездеход с открытым верхом. Машина лежала в кустах на боку. – Пожалуй, быстрее дойдем пешком, чем на этом драндулете.

Оставив двух солдат присматривать за Джеймсоном, мы с Толливером и Берзелем отправились осматривать разгромленную базу. Вначале подошли к останкам нашего вертолета.

– Рация тоже испорчена, – проворчал Толливер, покопавшись в груде металлолома.

– На базе должно быть много раций.

– Где они теперь, сэр?

Действительно, где? Не в штабе же, стертом с лица земли. На одном из зданий раньше была параболическая антенна, но и этой «тарелки» теперь не было.

– Пошли посмотрим, куда упал второй метеорит, – предложил я.

Лазерные пушки были установлены на гребне горы к югу от плаца, чтобы максимально расширить область обстрела. Чем дальше мы продвигались на юг, тем теплее становилась земля. На вершине горы догорали редкие кусты и пучки трав. От пушки остались лишь ошметки металла, пластмассы и кабелей. Пологий склон спускался к океану. До берега было всего несколько километров.

Над воронкой от упавшей каменной глыбы лениво стелился дым, подсвеченный языками пламени. Вокруг, словно спички, были разбросаны вырванные с корнем деревья. Если бы пламя перекинулось на прибрежный лес, то при такой сухой погоде он выгорел бы дотла и восстановился в прежнем величии лишь через несколько человеческих поколений.

– Если бы не этот пригорок, – показал Толливер на скалу у края плато, сыгравшую роль щита, – мы бы здесь не прогуливались.

– Возможно, – буркнул я. – Пошли.

– Куда, сэр.

– Назад на базу. Куда же еще?

В угрюмом молчании мы спустились на плац.

– Многое я бы отдал сейчас за несколько глотков воды, – мечтательно произнес Толливер.

Какой же я негодяй! Бедный Толливер ранен, а я заставил его переться в гору лишь для того, чтобы взглянуть на воронку от метеорита.

Мы подошли к покосившемуся пункту управления лазерами. Джеймсон уже пришел в себя настолько, что мог сидеть.

– В здании есть вода? – строго спросил я у Ролингса, того самого упрямого типа, что отказался войти в здание за аптечкой.

– Была.

– Мистер Берзель, можете принести воды?

– Конечно, сэр. – Бросив на солдата презрительный взгляд, Берзель смело вошел в здание.

Я снова почувствовал себя негодяем. Зачем я подвергаю мальчишку опасности? Но надо же было кого-то послать.

Слава Богу! Здание не обрушилось, Берзель вернулся живой да еще с кофейником, полным воды, и пластмассовыми чашками. Я сразу отдал кофейник Толливеру.

В глазах Берзеля угадывалась тревога.

– Что случилось, мистер Берзель?

– Ничего, сэр, – быстро ответил он, но, поколебавшись, признался, заикаясь:

– Кофейник лежал около… около мистера… мистера…

– Понятно. – В досаде я пнул комок земли под ногами, отвернулся. Что же делать? Бессмысленная прогулка к вершине исчерпала остатки сил. Может быть, удастся завести вездеход? Я осмотрел его. Внешне он выглядел вполне сносно, хотя и лежал на боку. – Все сюда! – приказал я. – Попробуем перевернуть.

– Зачем? – огрызнулся Ролингс. – Все равно некуда ехать.

Толливер поставил на землю кофейник, расстегнул кобуру, решительно спросил:

– Разрешите казнить его, сэр?

Я посмотрел ему в глаза. Если разрешу, догадается ли он не спешить? А если застрелит солдата сразу? Будь что будет.

– Разрешаю.

Толливер медленно вынул пистолет, наставил его на Ролингса.

– Не надо! Я помогу! Ради бога! – заверещал Ролингс.

– Хорошо, – спокойно сказал я. Надо было ему показать, что церемониться я не буду. На войне как на войне. Теперь будет знать.

Несколькими толчками мы раскачали вездеход и опрокинули его на колеса. Дверь со стороны водителя заклинило, пришлось влезать с другой стороны. Я включил двигатель. Как ни странно, он заработал.