Надежды леди Коннот

Оба отпили красного вина, ненадолго отвлекшись и собираясь с мыслями. Сефора радовалась тому, что ушел лакей, который стоял у нее за плечом. Нависал, как Ричард. Она постаралась прогнать неприятные мысли и задала вопрос:

– Сколько тебе лет?

– Тридцать четыре года.

– И прежде ты не думал о браке?

– Нет, – просто ответил он.

Ямочка на его здоровой щеке находилась в тени, но в глазах плясали веселые огоньки.

– До того как мы познакомились, я видела тебя лишь однажды. На каком-то приеме ты вышел в парк и целовал женщину – причем это была отнюдь не дань вежливости. Судя по всему, твоя спутница совсем потеряла голову. Я тогда тоже ненадолго вышла в парк, чтобы подышать воздухом.

– Таков удел всех холостяков, леди Дуглас: на них внезапно набрасываются. Но ты избавила меня от подобного безумия, за что я тебе очень признателен. Я никогда, ни разу не видел тебя в обществе. Может быть, дело в том, что я старался посещать как можно меньше светских мероприятий.

Неожиданно Сефора поняла: да ведь они флиртуют! Она не ожидала от самой себя подобной жизнерадостности и такого… кокетства. Будь у нее веер, она бы сейчас обмахивалась им так, как на ее глазах обмахивались другие. Чтобы немного развлечься.

Она вдруг почувствовала себя красивее, чем раньше.

– Уверена, что мне еще не раз придется так поступать, лорд Дуглас. Я имею в виду – спасать вас, потому что слышала, как о вас с надеждой перешептывались многочисленные дамы.

Он допил вино и поставил бокал на стол.

– Если я даю слово, обычно я его держу.

– Это в самом деле утешает, милорд. – Она не совсем поняла, что он имел в виду.

Это было обещание сегодняшней ночи? Обещание вечности? Она вспомнила, как давала брачные обеты, и внизу живота разлилось тепло.

Она сняла кружевную золотистую шаль и увидела, как сверкнули его глаза. На вечер она выбрала платье, фасон которого лишь намекал на скромность. В то время, когда его шили, она готова была поклясться, что ей не хватит храбрости его надеть, но сейчас…

Сейчас она скруглила плечи и наклонилась вперед, демонстрируя бугорки грудей в вырезе. Заметив взгляд Фрэнсиса Сент-Картмейла, она еле заметно улыбнулась, но вспомнила, что они не поговорили о важном.

– Ричард Аллерли постоянно твердил, как он меня любит. Мне кажется, произносить любые слова нетрудно… После того как я усомнилась в его чувствах, я решила, что больше не хочу слышать ничего подобного. Его слова были пустыми и ничего не стоили. И он повторял их как попугай, будто бы не задумываясь.

– Хотите узнать, как бывает по-другому? – Его голос был одновременно бархатистым и грубым. Если бы они сидели ближе, она бы дотронулась до него, крепко сжала его пальцы.

Но и в том, что они сидели на расстоянии, тоже имелись свои преимущества. Она предвкушала удовольствие. Оттягивала его.

Не сводя с него пристального взгляда, она отпила еще глоток вина.

Подумать только, его робкая невинная жена превращается в опытную сирену – в своем золотистом, почти прозрачном платье, со своими поразительными признаниями. И самое плохое – она прекрасно понимает, какое действие на него оказывает. Он уже не помнил, когда женщины начали преследовать его, но ни от кого у него так не закипала кровь, хотя она и сказала, что не верит в слова любви.

Она не хочет, чтобы он клялся ей в любви? Ей нужны не слова, а чувства, от которых захватывает дух, сознание близости, аромат желания.

Фрэнсис запретил себе спешить, хотя предательское тело реагировало на нее и от приближавшейся близости по спине побежали мурашки. Им предстоит еще целый ужин; из кухни только что принесли второе блюдо, и лакеи ловко меняли тарелки.

Сефора накинула на плечи шаль и улыбнулась. Тончайший, как паутинка, шелк не скрывал очертания грудей. Он успел рассмотреть их еще в прошлый раз… Он помнил, что у нее под платьем. Он быстро вытер со лба испарину.

Фрэнсис сейчас не испытывал аппетита ни к чему, кроме нее. Сефора вежливо благодарила лакея за поданное мясо, и ему оставалось лишь молча наблюдать за ней.

– Настоящий пир, – заметила она, поднимая взгляд; ее голубые глаза в пламени свечей казались почти прозрачными.

– Да, – ответил он, понимая, что говорит вовсе не о еде.

– Настоящее искусство…

– Вот именно – как искусство.

Когда она взяла нож и вилку, свет люстры заиграл на зубцах, подсвечивая ее золотистые волосы.

«Ангел… Его ангел!»

Восхищение немного утихло, когда он понял, что эта женщина навсегда с ним, и стало более управляемым. Он обрадовался, когда слуги тихо удалились на кухню, как он их и попросил.

– Мне нужны наследники.

Он знал, что шокирует ее, но в такую игру можно играть и вдвоем, а у него было гораздо больше практики.

– Сколько, милорд?

В тот миг Сефора Коннот так напомнила ему опытную куртизанку, что он расхохотался. Вот неожиданный поворот! Он едва мог сдерживать реакции своего предательского тела и безуспешно пытался перенастроиться, она же как будто наслаждалась их разговором.

– Четырех вам будет достаточно, миледи?