Надежды маленький оркестрик

На углу у гастронома,
на стеченье мостовых
как два древних астронома —
два печальных постовых.

Что ж вы дремлете, ребята?!

Собирайте-ка отряд:
недалече от Арбата
снова в Пушкина палят!

Похудевший и небритый,

приложась щекой к земле,
он о п я т ь лежит убитый
с грустной думой на челе.

Пистолет старинный рядом,

весь сюртук уже в крови,
где-то, за потухшим взглядом —
крик надежды и любви.

Пушкин, Пушкин, счет обидам —

очень грустная статья.
Но неужто быть убитым —
привилегия твоя?

Пистолет стреляет прямо,

да молва спешит в обход…
Ах, ни бронза и ни мрамор
не спасают от забот.

И опять невежда скромный

выбегает на Тверской
и огромный перст погромный
водружает над Москвой.

И опять над постаментом

торопливым инструментом
водружают монумент,
как эпохи документ.

Большая перемена (школьная песенка)

Долгий звонок соловьем пропоет в тишине,
всем школярам перемену в судьбе обещая.
Может, затем, чтоб напомнить тебе обо мне,
перемена приходит большая.

Утро и ночь проплывают за нашим окном.

Хлеб и любовь неразлучными ходят по кругу.
Долгий звонок… Мы не раз еще вспомним о нем,
выходя на свиданье друг к другу.

Время не ждет. Где-то замерли те соловьи.

Годы идут. Забываются школьные стены.
Но до конца… Это, видимо, в нашей крови
ожиданье большой перемены.

«Среди стерни и незабудок…»

Ю. Мориц

Среди стерни и незабудок
не нами выбрана стезя,
и родина – есть предрассудок,
который победить нельзя.

«Живые, вставай-подымайся…»

Живые, вставай-подымайся,
будь счастлив, кто снова живой,
на первый-второй рассчитайся,
ряды поредевшие сдвой.

Чисты ваши тонкие руки,

ясна ваших глаз синева.
Цена на минувшие муки
ничтожна, как дым и слова.

Чем дальше от юности дерзкой,

тем ближе мы к черной земле,
и отсветы бури вселенской
лежат как печать на челе.

И все неподатливей струны,

и с каждой минутой трудней
увидеть в усмешке фортуны
улыбку надежды своей.

Но если сержанта былого

из тьмы появляется лик,
душа моя, честное слово,
опять замирает на миг.

И если учитель ворчливый

к доске предлагает пройти,
иду я, как мальчик счастливый,
и верю, что всё – впереди.

«Песенка короткая, как жизнь сама…»

Песенка короткая, как жизнь сама,
где-то в дороге услышанная,
у нее пронзительные слова,
а мелодия почти что возвышенная.

Она возникает с рассветом, вдруг,

медлить и врать не обученная,
она как надежда из первых рук
в дар от природы полученная.

От дверей к дверям, из окна в окно

вслед за тобой она тянется.
Все пройдет, чему суждено,
только она останется.

Песенка короткая, как жизнь сама,

где-то в дороге услышанная,
у нее пронзительные слова,
а мелодия почти что возвышенная.

Арбатский романс