Надгробные речи. Монодии

Приведем еще несколько примеров дословных совпадений. Упоминая о последствиях землетрясения, Аристид вводит анатомическую метафору, говоря, что день, в который оно произошло, «обезглавил целый род» и «лишил его глаза» (Монодия Смирне. 8). Либаний подхватывает эту метафору, называя Никомедию «локоном вселенной» и говоря, что злое божество «ослепило другой материк, выбив славное око» и «обрезав нос на красивейшем лице» (Монодия Никомедии. 12). Далее, Аристид называет Смирну «одеянием Нимф и Харит» (Монодия Смирне. 8), Либаний провозглашает знаменитые термы Никомедии «банями самих Харит и Нимф» (Монодия Никомедии. 17). В другом месте Аристид восклицает: «<...> о всевидящий Гелиос! Как вынес ты это зрелище?!» (Монодия Смирне. 7). Либаний вторит ему: «О всевидящий Гелиос, что же с тобою стало, когда ты взирал на всё это?» (Монодия Никомедии. 16).

«Монодия храму Аполлона в Дафне» была написана Либанием в 362 году, сразу после уничтожившего святилище пожара. Помимо сходства обстоятельств, при которых создавались речь Либания и «Элевсинская речь» Аристида, в них также имеется сходство в композиции и выборе материала. После смешанного с плачем проэмия, от которого сохранилось лишь несколько строк (см.: Монодия храму Аполлона в Дафне. 1), Либаний, как Аристид в «Элевсинской речи» (см.: 6—8), сразу переходит к истории храма, выбирая лишь те моменты, которые демонстрируют неприступность и недосягаемость Дафны для врагов Антиохии (см.: 2-4). Например, говоря о захвате города царем персов, Либаний утверждает, что «тот, бросив факел, поклонился Аполлону», когда перед ним явился бог (см.: 2). Данный топос находит соответствие в речи Аристида, который, описывая вторжение персов в Элладу, сообщает, что «сам Иакх, когда началось морское сражение, явился союзником эллинов», и, «пораженный сим, Ксеркс бежал, и царство мидийцев сокрушилось» (Элевсинская речь. 6).

Вслед за кратким историческим экскурсом и у Аристида, и у Либания плач возобновляется чередой восклицаний и риторических вопросов. С плачем тесно переплетаются элементы энкомия — описание прежних красот храма и его значения для греков:

Кто не восхитился бы при виде скульптур, картин и общей красоты даже на улицах? Чего только здесь нельзя было увидеть, не говоря уж о самом главном! Однако польза от этого всеобщего праздника не только в той радости, которую он приносит, не только в избавлении и спасении от прежних тягот, но и в более светлых надеждах, питаемых людьми по поводу смерти, — что они перейдут в лучший мир, а не будут лежать во мраке и грязи, каковая участь ожидает непосвященных. Так было вплоть до этого страшного дня.

Элевсинская речь. 10

Похожую картину, воссоздавая образ храма Аполлона в Дафне, рисует Либаний:

Какого, о Зевс, лишены мы отдохновения для утомленной души! Сколь чистое от тревог место Дафна, еще чище храм — как бы гавань при гавани, устроенная самою природою; обе они защищены от волн, но вторая дарует больше покоя. Кто бы там не избавился от недуга, не стряхнул с себя страха, кто не забыл бы горе? Кто пожелал бы Островов блаженных?

Монодия храму Аполлона в Дафне. 6

Нельзя пройти мимо еще двух важнейших параллельных мест в монодиях Аристида и Либания. Это напоминание о приближении общегреческого религиозного праздника, который обычно справлялся на территории святилища. Так, Аристид восклицает: