Надя Князева решает остаться

Выбралась из воды, ловя на себе откровенно любопытные взгляды девушек, которым лишь предстояло искупаться. Дождавшись, пока все отвлекутся на вторую участницу, я подошла к Илоне и, под видом помощи с платьем, раздобыла у нее капельку крови. Полудемонице ничего не стоило надрезать кожу острым коготком и коснуться невидимого для нее кулона, который я зажала в ладошке. Решили, что в озеро она, то есть, я, войдет одной из последних, чтобы за суетой и суматохой никто не спохватился о том, что меня нет.

Процедура с купанием затянулась. Девицы мялись, жались, пугались, смущались, пытались прикрыть то, что у всех одинаковое. Аминадиэль разве что мозоль на языке не заработал, объясняя, что за свою жизнь он перевидал столько обнаженных девиц, что удивить его голой бабой довольно сложно. В этом отношении мне даже жаль мужика. На это ловятся студенты мужского пола, идущие учиться на гинеколога. Сначала кажется, что впереди столько романтики, а потом, когда сталкиваешься с суровой реальностью, понимаешь, что ничего романтичного в этом нет.

Как в анекдоте. Встречаются ветеринар, гинеколог и патологоанатом.

— Люди! — восхищается ветеринар.

— Живые! — охает патологоанатом.

— А главное: лица, лица! — это уже гинеколог.

Так вот бедные гинекологи…

Почти тост получился. За это и подняла кружку травяного настоя… Приятного, с мятным послевкусием и расслабляющим эффектом.

Суматоха получилась знатная. Каждая третья девица наивно полагала, что один раз — не контрабас. Аргументы «да я всего разочек», «да мне даже не понравилось!», «было-то сто лет назад, я и забыла» на цвет воды не влияло. Илоне в таких условиях ничего не стоило затеряться среди деревьев, учитывая, что илдрисы остались за воротами, и никто нас не охранял. Впрочем, темнота и страх — лучшие охранники. Никому и в голову не приходило отходить от Аминадиэля. Ну, никому, кроме охотниц на демонов, разумеется.

Артефакт Рейвена сработал безотказно. Я снова вошла в озеро, подсветившее водичку серебристо-голубым светом, и вышла, ласкаемая внимательным взглядом принца эльфов. Подмену он и не заподозрил, но телом суккубы весьма заинтересовался.

Сняла кулон и прицепила его к лямочке платья. Выкидывать не решилась — сентиментальность. Понимаю, что эффект одноразовый, но Рейвен же подарил… Не знаю. Подумала, что оставлю себе и буду носить как украшение.

«Которое никто не увидит?» — иронично заметил арьяти.

«Я увижу! В зеркале!»

«В зеркале — не увидишь».

«Ты — жопа, арьяти!»

«А ты любишь самообман. Почему тебе так важно внимание лорда пламени?»

Просто потому, что… Потому что! И все! И вообще, мне не его конкретно внимание важно, а…

Тоска нахлынула неожиданно. Думаете, легко осознавать, что родные родители от тебя отказались? Что по каким-то причинам ты недостаточно хороша для матери, носившей тебя под сердцем девять месяцев? Конечно, стоит сказать, спасибо, что аборт не сделала, но я не до такой степени цинична. Она подарила мне жизнь, но что это за жизнь? С чувством неполноценности и внутреннего одиночества, которое я прячу за грубостью и показной смелостью. В душе я лишь ребенок, отчаянно тянущийся к любому проявлению чувств, негативному, позитивному… Возможно, я хотела видеть в этом кулоне что-то большее, чем просто инструмент для выполнения миссии. Самообман? Пусть. Плевать. Не хочу об этом думать.

«Надь, а, Надь…»

«Отвянь!», — огрызнулась, пряча неожиданно подступившие слезы, и переключилась на девиц.

Мы с Илоной внимательно наблюдали за участницами. Те, что не прошли проверку, мялись на одной стороне поляны, заливались красками, спорили друг с другом и пытались доказать самим себе, что произошедшее — несправедливость. Действительно невинные попивали душистый чаек с воздушными зефирами и светились как новенький мерседес. Ни одна из них не вызывала у меня подозрений. Были скромняжки, были стесняшки, были довольно раскованные девицы, парочку можно даже в наглых записать, но ни в одной ничего демонического или особенного.

— Как думаешь, кого-то из них могут убить? — поинтересовалась Илона, попивая чай и наблюдая, как в озеро заходит последняя участница.

— Почему же из них? Вполне возможно, повезет одной из нас.

Девушка заинтригованно улыбнулась, явно предвкушая веселье. Признаться и мне это ночное мероприятие, попахивающее детсадовским утренником, поднадоело.

После испытания подвели итоги. Тринадцать девушек отправились домой, но без обещанного позора. Кстати, две из них — закусанные асами. Оставшимся трем, покусанным больше всех, то есть нам с Илоной и еще одной кандидатке в принцевы жены, погрозили пальчиком. Но как-то не сильно убедительно, скажу я вам. Скорее, шаловливо. С Аминадиэлем явно следует осторожничать. Что-то подсказывало, что до конца конкурса количество девственниц может резко уменьшиться. Исключительно по вине главного приза.