Надломленная ярость

— Ты сказал, что орудие так и не нашли, хотя допросили всех друзей Горелова, прочесали окрестности университета и дом подозреваемого. Было два пути: он либо выбросил его сразу и в какой-нибудь водоём, что делает нашу проблему неразрешимой, либо держал кастет в укромном месте, не ожидая, что дело приобретёт такой размах, а жертва впадёт в кому. Я сделала ставку на призрачный шанс и не прогадала.

— Точно интуиция… Березин вне себя от ярости, но виду не подаёт.

— Ещё бы! Семейка наверняка неслабую сумму ему вручила, а тут такое.

— Не боишься его?

— Березина? Почему я должна его бояться? Это он получил взятку, а не я, и он распорядился, чтобы сосунка отпустили. Он опрометчиво дал мне неделю, думал, что ничего не изменится, но Гореловы оступились.

В тесном коридоре показалась лысеющая голова адвоката. Он протянул Андрею потную ладошку для рукопожатия и поинтересовался, где держат его подопечного. Следом шёл старший Горелов — Александр Андреевич. Отец выглядел взбешённым, но едва ли он злился на полицию.

В душной комнате без окон, с потрёпанным деревянным столом, парой стульев и яркой люминесцентной лампой, призванной скорее раздражать нервную систему, а не освещать помещение, ждал секретарь, сам задержанный и охраняющий его полицейский.

Олег выглядел напуганным только первые пару минут, когда его забирали из дома, сейчас же он принял прежнюю позу надменного победителя, возмущённого поведением окружающих. На появление адвоката он отреагировал едким «Наконец-то».

Отец сел справа от него, адвокат — слева. Секретарь, находящаяся поодаль, приготовилась вести электронный протокол на ноутбуке. Второй ноутбук стоял перед троицей с уже запущенным, но поставленным на паузу видео с камер наблюдения.

Андрей заговорил первым, задав шаблонные вопросы, предваряющие допрос. Ния всё это время наблюдала из угла комнаты. Она не садилась и не отворачивалась, желая видеть всю полноту эмоций и действий подозреваемого, чтобы вовремя уловить настроение назревающей «беседы».

— Итак, Олег Александрович, расскажите нам о ночной прогулке десятого декабря этого года, — вежливо обратился Андрей. Он всегда старался разговаривать с подозреваемыми культурно, чтобы избежать дальнейших обвинений в адрес участка, ведь любые действия как сотрудников, так и предполагаемых преступников фиксировались камерой наблюдения.

— Какое вам до этого дело? Я свободный человек, куда хочу, туда и хожу, — ожидаемо агрессивно отозвался парень.

— Стало быть, отказываетесь отвечать.

— Отказываюсь.

— А в чём, собственно, проблема? — вмешался отец семейства.

— Мои клиенты хотели бы знать основание повторного задержания, — словно выполняя роль переводчика, добавил адвокат.

Без лишних слов Андрей запустил видео. Когда картинка пришла в движение, он начал дополнять её объяснительными комментариями:

— Вот, Александр Андреевич, ваш сын выходит из дома в двадцать минут первого, идёт на остановку ночного транспорта. В половине первого садится на ночной автобус, выходит на Океанском проспекте. Вот, видите, камера засекла его, он в красной куртке, да кроме него тут нет никого похожего. Идёт к университету, перемахивает через забор… глядите, его засекла внутренняя камера. Идёт к колоннам и выходит между корпусами, и мы видим, как он вытаскивает из кармана некий предмет, напоминающий орудие, которым были нанесены увечья…

— Стоп! Стоп! — вдруг вскрикнул Олег. — Какого хрена! Это не я вообще!

— Как не ты? А кто?

— Это не я! Я не был там!

— А где же ты был?

— Я был… — Парень осёкся. Потерянным взглядом он смотрел то на адвоката, то на отца. — Это был не я, вот и всё.

— Куртка ваша?

— Похожа на мою, но…

— Ботинки?

— Да, но…

— Ваше лицо видно, когда вы проходите под фонарным столбом на остановке, и там вы в той же одежде. То есть по пути вас кто-то раздел и пошёл в университет? Так?

Тон Андрея менялся. Он всё ещё говорил вежливо, но при этом намеренно задавал абсурдные наводящие вопросы, чтобы ставить Олега в неловкое положение.

— Нет, меня никто…

— Тогда кто выходил из автобуса?

— Позвольте, уважаемый Андрей Павлович, — обратился адвокат, — но мы не можем утверждать, что на территорию университета попадает именно Олег Александрович. Мы видим его лицо только на остановке, далее вы полагаетесь на одежду. Кто угодно мог идти в такой же одежде в ту ночь, это не основание для каких бы то ни было обвинений.

— То есть мы имеем дело с поразительным совпадением?

— Это я не буду комментировать.

— Хорошо. В таком случае каким образом на предмете, а именно кастете, найденном в том самом месте, где незнакомец выбрасывает нечто из своего кармана, оказались отпечатки Олега Александровича Горелова? Ния?

Женщина подошла ближе, протянула чёткую фотографию с запечатлённым кастетом и отчётом криминалиста.

Олег потерял дар речи. Ния видела, как его глаза, округлившиеся и остекленевшие, теряли связь с реальностью, а лицо, до того розовое от духоты, превратилось в мел. Его отец выглядел не лучше, во всём теле чувствовалось напряжение, а рука явно тянулась к затылку сына.