Надломленный мозг

С головой окунувшись в бизнес Ротёмкина, Глеб обнаружил, что в упадок тот начал приходить не после гибели Ротёмкина, а уже в последние месяцы его жизни стал изрядно хромать. Финансовые документы наглядно демонстрировали это. Очевидно, собираясь продавать магазин, Ротёмкин забросил все дела из-за возни с женщинами. Разумеется, все не безгрешны. Но каждому — свое. Изучив бухгалтерскую отчетность, Корозов намечал меры для исправления положения. Провел несколько совещаний с работниками, отдал новые распоряжения, сделал необходимые перестановки. Отойдя мигом от дел, Егор больше в офисе не появлялся. Время шло. Вскоре из больницы должен был выйти Падищев. Зная, с какой уверенностью тот утверждал Акламину, что покушение на него устроил Корозов, начальник охраны Глеба вопреки возражениям прикрепил к нему дополнительную машину с охраной. В один из дней Ольга оторвала мужа от дел просьбой поехать с нею в церковь по случаю ее именин. Поставить свечку в день Святой Ольги. Глеб не был верующим человеком. Не знал церковных праздников, не понимал церковных обрядов, а если и приходилось бывать в церкви, то по случаю с кем-нибудь. Ольге, естественно, отказать не мог. Когда подъехали к церкви, он удивился, что было немало народу. Церковь была небольшая, но высокая, белого цвета, с золочеными куполами и колоколенкой. Территория ухожена, дорожки выложены тротуарной плиткой, между ними несколько клумб с цветами. Ограждение вокруг из металлических прутьев с коваными пиками на верхних концах. Выбравшись из автомобиля, Глеб подал руку жене. Она легко выпрыгнула, поправила платье, покрыла голову платком. Охранник с переднего сиденья, парень сурового вида, в серой короткой летней куртке и коричневых брюках, затоптался рядом, явно недовольно заметив:

— Много народу.

— Многовато, — подтвердил водитель, сунув за пояс травмат и прикрыв полой пиджака. — Видать, служба идет.

— Останетесь возле машины, — сказал Корозов, хлопнув дверью авто.

Переглянувшись с водителем, охранник закрутил головой:

— Не положено, Глеб. Охрана должна быть рядом.

— Положено, не положено! — проворчал Корозов, застегивая пиджак. — Кого опасаться в церкви? Верующих?

— Это их работа, Глеб, — заступилась Ольга. — Не препятствуй!

Взяв ее под локоть, он уступчиво улыбнулся:

— Ладно, ладно, будь по-вашему, убедили. Но только до двери. Подождете при входе!

Пройдя в ворота, Глеб и Ольга неторопливо пошли по дорожке к дверям церкви. Охранник с водителем проводили их до крыльца. И остались снаружи, поглядывая на прихожан. Осторожно войдя внутрь, Корозовы остановились позади всех, прислушиваясь к слабому голосу священника, читающего молитву. Служба заканчивалась. Когда прозвучали последние слова, все перекрестились. Возникло шевеление, прихожане задвигались. Ольга купила свечки, подала две штуки Глебу. Он прошептал:

— Покажи, куда ставить?

Она кивнула и двинулась сквозь толпу. Он шагнул следом, бросая взгляд на иконы на стенах. Поставили свечки и стали осторожно пробираться назад. Ольга впереди, он за нею. Но тут неожиданно ощутил, как ему в бока с двух сторон вдавили стволы, и насмешливый хриплый прокуренный голос произнес на ухо:

— Грехи замаливаешь?

Голос показался знакомым Глебу. На ум пришло, что где-то он слышал его. И вдруг вспомнил: это был голос, который с улицы сыпал угрозы в его адрес во время последнего покушения. Глеб повел головой, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса, но тот зло предупредил:

— Не вороти харю! Пришьем с двух стволов!

По щеке Глеба пробежала морщина, он напружинил мускулистое тело, побагровел:

— Опять ты?

Негромко над ухом Корозова разнеслось:

— Опять я! И не один! Сегодня не смоешься! Живуч ты, зверь!

В то же время из толпы к Ольге пробился невысокий парень в темных очках, в длинном не по росту пиджаке и упер ей в живот пистолет:

— Пискнешь — прикончу тут же! — выдохнул со свистом.

Остановившись, Ольга замерла, обронив:

— Здесь церковь.

— Сразу и отпоют! — хмыкнул парень.

Сбоку появился еще один в таких же очках и рубашке навыпуск, тыча пистолетом под ребра. Она хотела оглянуться на Глеба, но ей не дали:

— Не крути башкой! — тонко и противно сказал второй. — Топай медленно к выходу.

Сообразив, что Глеба тоже взяли в клещи, она тихо продолжила движение, меча глазами по сторонам, пытаясь расшевелить мозг, чтобы он выдал какое-нибудь решение. Казалось, что извилины мозга пылали жаром, в котором сгорали все мысли, оставляя только надежду на то, что за дверью стоит охрана. Сердце Глеба наливалось негодованием, опять он угодил под стволы, где совсем не ожидал и предположить не мог. Вернуться бы на полчаса назад. А стволы с двух сторон все сильнее вдавливались в бока. Прокуренный голос хрипел:

— Твою бабу в расход пущу первой, если сделаешь что-то не так.

Не двигаясь с места, Корозов сказал:

— Тебе отсюда не выйти!

В ответ раздалось ехидное хихиканье:

— Не надейся! Твоих гаврошей больше нет за дверью! Двигай!