Надо выкопать шесть ям

– Да ну бросать, че бросать-то. Сейчас, конечно, сигареты говно. У меня бабка курила всю жизнь. Девяносто лет ей было, я мелкий… ну мелкий, подросток, считай. А она слепая уже, а руки помнят – табачок берет, значит, самокруточку, все как надо, и затягивается. Я ей, мол, ты чего, бабушка, побереги себя. А она ж блокадница, ее отец на табак посадил, чтобы есть меньше хотелось. Ну, и в девяносто два умерла! А курила до последнего, значит. Так что херня это всё, ребят. Береги, не береги… здоровье каждому на его срок отмерено, больше не прибавится, я так думаю.

– Леха, так дети маленькие у тебя…

– Вот как раз! Ради них и живем, они ж нам жизнь и продлевают. А кури не кури – вообще.., – Буков махнул рукой. – Миша где?

– Так на участок ускакал, там и Миша, и Бригадир, и Толик уже твой газон косит.

Буков тяжелой, хромающей походкой скрылся за воротами.

Камень доставили только к одиннадцати – всё уже было расстелено, все подготовительные работы закончены. Оперативно разгрузили две тонны засыпки из мелкой гальки, рассортированной по сорок килограммов в мешки, скинули крупные валуны. Крупняк использовали для оформления композиции (что-то вроде маленьких скал посреди пляжа из разноцветной гальки).

Миша подошел к Сане и сказал, немного заикаясь:

– Т-там потом мож-жевельники подвезут… не знаю, или я подвезу… в общем, как закончите, не расходитесь. Т-тут же быстро вы, втроем?

– Михал Палыч, я извиняюсь, но… серьезно? Быстро? Здесь тридцать пять валунов, и, как вы знаете…

Миша не знал, Миша плохо разбирался в том, чем занимается его же собственная фирма – так иногда бывает, когда бизнес достается в наследство.

– …каждый надо прикопать для устойчивости. Плюс засыпать шестьдесят квадратов площади. Я думаю, здесь и двух тонн этих не хватит.

– Д-должно хватить, как не хватит.

– Ну должно – должно. А закончим дай бог к пяти, к пяти и везите свои можжевельники.

Саша принялся вкапывать валуны, Егор Сергеич с Васей высыпали и ровняли засыпку из мешков. Миша отошел поговорить с Бригадиром.

– Миш, тут у мужиков мешки останутся и другой мусор. В хозблоке места нет уже, это все прибирать надо. Короче, разберись с мусором, организуй вывоз или еще что, позвони, там, Ринату, пусть на газельке приедет заберет говно это всё.

Миша, поразмыслив, подошел к Сане (а Саня работал ближе всех к начальству и разговор слышал):

– Саша, надо еще с мусором разобраться. Что-н-нибудь придумайте или… или вот б-бригадиру скажи.

И Миша быстро уехал.

Саня отложил работу, подошел к Бригадиру:

– Слушай, тут это.., – он еле сдерживал смех: – Товарищ директор тебе сказал с мусором разобраться.

– Блядь, я же только что его самого просил! Еблан!

– Не еблан, а грамотно делегирует полномочия, – Саня откровенно ржал. – Ты сказал ему, он сказал мне, я говорю тебе – круг замкнулся, давай, решай.

– Ну и выносите его нахуй за территорию! Нихуя, блядь, решить не может. Тоже мне, директор… Вась! Сейчас бросаешь это всё, берешь тачку и из сарая вывозишь весь мусор за забор, вот сюда. Я машину вызову через пару часов, раз у нас начальник дурачок.., – и к Сане: – Вы же вдвоем с Егором справитесь, да?

Справились. Саня разложил большие валуны расходящимися скалистыми грядами, Егор засыпал две трети территории – сыпать слой тоньше нельзя, камушек скатится в неровности в земле, геотекстиль будет торчать наружу и выгорать на солнце. Именно поэтому засыпки не хватило.

Миша можжевельники так и не привёз.

Садик

После работы Саша отправился за сыном, как и обещал жене. Разулся в предбаннике, минут десять ходил взад и вперед по раздевалке, пока дети заканчивали ранний ужин, потом дверь открылась, и вместе с гурьбой детей выскочил радостно-растерянный Ванечка. Дикий, глаза по полтиннику, кричит:

– Папа, папа, а де мама?

– Мама дома нас ждет, мой хороший, – Саша обнял сына. – Сейчас мы с тобой переоденемся и как раз пойдем к маме. Давай, где твой шкафчик?

– Папа, а меня Игат удалил!

– Какой Игат? Ну-ка пойдем к воспитательнице.

Воспитательница, уставшая, выпитая детьми за день, глядела тускло и грустно.

– Вот, говорит, его какой-то Игат ударил, – Саня гладил ребенка по голове.

– Да. Извините. Вы понимаете, есть мальчик, Игнат, он не говорит. То есть вообще ни слова. Ну вот… нет, вы поймите, мы говорим, конечно, родителям, но он по-другому контактировать не умеет. То есть он не может сказать, там, не отбирай мою машинку, это моя игрушка – не может. Вот, начинает драться. Ну мы просим так не делать, конечно…

Из-за воспитательницы выбежал чернявенький мальчик. Та его схватила, приобняла за плечи.

– А вот и Игнат. Игнат, ты меня понимаешь?

Мальчик угрюмо кивнул.

– Вот опять жалуются, что ты дерешься…

Началась какая-то суматоха, заревела девочка, забеспокоились и забегали дети, пришли другие родители, Игнат сбежал к маме.

Саша усадил сына на низенькую скамеечку рядом с другим парнем, русым и тоненьким, и принялся стягивать с него штаны для садика.

– А, это вы папа Вани, да? – спросил отец мальчика рядом.

– Я.

– Ну че вы ребенка больного водите? Вы водите, а потом все заражаются!