Надоело

– Полстакана. – Он пожал плечами, не совсем понимая, к чему она клонит. – Да честно тебе говорю! А почему ты так смотришь на меня? Я что-нибудь не так сказал?

Она кивнула и, немного помолчав, вздохнула:

– Последние четыре года ты работаешь дворником в нашем ДЭЗе. Откуда взялся этот "Агат"?

– Что?! – вскричал Алексей. – Ты меня за идиота держишь?! Дворник! Я, по-твоему, похож на дворника? Да, у меня скромная должность, может быть, даже слишком скромная для моих лет, и более чем скромная зарплата, но это не значит, что ты можешь обзывать меня дворником.

– Я тебя ни за кого не держу и никем тебя не обзываю, – испуганно произнесла Лиза, пятясь в угол. – Ты же сам… Алеша, по-моему, ты заболел. Давай, я врача вызову.

– Дура! Это тебе врача нужно вызвать, мозги прочистить. И угораздило же жениться на такой бестолочи! Ну почему у всех жены как жены, а у меня… И ведь предупреждали меня, говорили: подумай хорошенько. О, да! Теперь я понимаю, что это было самой большой ошибкой в моей жизни. И откуда ты только взялась на мою голову? Как было бы хорошо, если бы мы с тобой вообще никогда не встретились!

Лиза, замерев, смотрела на мужа. Она не пыталась возражать и даже не заплакала. Лишь нижняя губа ее слегка дрогнула, но глаза оставались сухими, и взгляд был какой-то потухший.

Гогулин выбежал в коридор и, втиснув ноги в поношенные туфли, с остервенением стал завязывать шнурки.

– Да, это явно не мой день, – бормотал он. – Сегодня домой не приду, не жди!

Алексей вышел, громко хлопнув дверью.

Куда идти, он не знал. Что происходит? Все словно с ума посходили. Сначала сотрудники "Агата", теперь жена. Кавардак какой-то!

Ноги сами привели его к дому, в котором жил Генка Борискин, старый приятель. Гогулин не был уверен, что Генка дома, но ему повезло – Борискин работал таксистом и как раз с утра сменился. Теперь он принял в свои мощные объятия старого товарища и тут же потащил к столу.

С удовольствием выпив и закусив, Алексей пожаловался Генке на свою судьбу, в подробностях изложив события этого дня. Генка слушал, не перебивая, время от времени покачивал головой и подливал ему водки в хрустальную, на тоненькой ножке, рюмку.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – с отчаянием спросил Гогулин.

– М-да… Не знаю, что тебе и сказать. Случай, похоже, тяжелый… Мне кажется, ты устал.

– Еще бы! – воскликнул Алексей. – Все нервы вымотали. Я тебе откровенно скажу, я даже о разводе задумался. И зачем я только на этой дуре женился? Единственное, Катьку жалко – она-то ни в чем не виновата.

– А с… работой ты как, тоже решил порвать? – поинтересовался Генка.

– Я? Это они меня – пинком под зад. Но я им спуску не дам. Они у меня еще попляшут, я им покажу кузькину мать… Геша, плесни-ка еще.

– С удовольствием. И хватит о работе, о семье. Давай о чем-нибудь другом, а то, я смотрю, тебя эти темы сильно напрягают.

– Давай, – согласился Гогулин.

Они просидели до позднего вечера. Генкина жена с детьми в этот день гостила у своей мамы, и никто не нарушал их откровенную мужскую беседу. Видя, что приятель здорово набрался, Генка предложил ему остаться на ночь. Алексей, уже не в силах говорить, лишь устало кивнул и, едва добравшись до дивана в гостиной, мгновенно отключился.

– Да, Леха, видать, у тебя и впрямь крыша поехала, – задумчиво произнес Генка. – Надо же – банкир…

Он разбудил Гогулина в семь утра и шепотом, хотя в квартире никого больше не было, спросил:

– Ты на работу пойдешь?

– Какая работа? – пробубнил Алексей в подушку. – Ах да, черт! – Он подскочил, мгновенно проснувшись. – Спасибо, что разбудил.

Он забежал в ванную, ополоснул лицо холодной водой, чтобы глаза окончательно открылись, и наспех распрощался с Борискиным.

Через пятнадцать минут Гогулин уже подбегал к своему дому. Стремглав взлетев на пятый этаж, он тихонько, чтобы не разбудить своих, отпер дверь и шагнул в темную квартиру.

Первое, что его насторожило, был запах. А точнее, его отсутствие. Отсутствие всех привычных запахов. В квартире не пахло котлетами и борщом, аромат которых намертво въелся в обои за долгие годы. Не пахло стиркой, которую Лиза заводила чуть ли не ежедневно. И, наконец, совершенно не пахло духами жены. Недорогими, но очень приятными и даже слегка возбуждающими, когда было соответствующее настроение. Эта необычная новизна, в которую он неожиданно окунулся, сразу разбудила в его памяти события прошлого дня, и Гогулин вспомнил, что он безработный. А значит, ни на какую работу спешить не надо.

Алексей, не снимая обувь, прошел на цыпочках в комнату и обомлел. Лизы в комнате не было. Точно так же, как не было Кати. Более того, небольшой диванчик, служивший дочке кроватью, тоже куда-то исчез.

"Неужели она это сделала? – с ужасом подумал Гогулин. – Бросила меня, стерва! В самую тяжелую минуту!"