Надпись

Марш по вечерней лесной дороге с тяжелым ревом и ветром. Колонна, сотрясая землю, несет свои тонны, тусклые цилиндры, бруски. Стальные грани переливаются в свете прожектора. Учебный бой с "диверсантами", атакующими стартплощадку. На обочине взрывы фугасов, клочья пламени, хлопки горячего ветра. Из кустов вырываются красные нити трассеров, летящий уголь гранаты, рваный шматок огня. Прожектор освещает выбегающие на дорогу фигуры, стрелка с гранатометом, автоматчиков, ведущих огонь. "Бэтээры" конвоя принимают бой, вращают стальными башнями, бьют пулеметами. Чувствую дрожь брони, вижу у пулеметного дула белый факел огня. Колонна прорывает засаду, воспаленно светя огнями, мчится в лесах среди мелькающих, заснеженных сосен.

Я часть ревущей подвижной системы из моторов, электронных машин, сверхмощных зарядов. Помещен среди солдат, офицеров, мигающих индикаторов, пиликающих радиостанций. Включен в громадный военный процесс, как его наблюдатель, свидетель. Допущен в святая святых государства. Оно в ракете сконцентрировало свою непомерную мощь, таинственный стратегический замысел, израсходовало на создание ракеты историческое время, спрессованное в боеголовке. Если распилить ракету, как пилят древесный ствол, то на срезе, из годичных колец, из слоев застывшего времени вырвутся конные армии, великие плотины и стройки, победный Сталинград и Берлин. Восстанут и оживут поколения, запрессованные в громадное тело ракеты, сохраненные в ней для будущего воскрешения. Боеголовка, укрытая в кокон, – не оружие Судного дня, не вместилище жуткого взрыва, а дремлющий дивный бутон, в котором притаился цветок еще не расцветшего заповедного будущего.

Я баллистическая ракета с ядерной головной частью. Лежу на платформе в цилиндрическом стальном саркофаге, на котором разводами ветра нарисован мой лик. Мои вытянутые недвижные ноги с гибкими, на шарнирах, ступнями, как ласты, выполняют роль поворотных рулей. Мой пах – вместилище могучего пламени, свирепой толкающей силы, способной вознести меня в пустыню сверкающих звезд, вернуть в дышащее свечение мира. Мое сердце – в непрерывных биениях, чутких неслышных ударах, с крохотной огненной точкой, где записана координата Земли. Фиксирует меня в бесконечном пространстве Вселенной. Моя голова – вместилище гигантского взрыва, откуда в космах огня вырвутся демоны зла, изгрызут и изгложут планету, умчатся с опустошенной Земли вихрями зловонной копоти.

Изгоняю демонов из моей головы. Думаю о Рае небесном. Среди цветущих деревьев ступает розовый олень. Обнаженная женщина на нежной траве дремлет с дивной улыбкой.

Нимфалида, черно-бархатная, с драгоценной зеленой каймой, изумрудной волнистой рябью, пульсировала на цветке нежным мохнатым тельцем. В хитиновой чашечке, как крохотная гроздь, таилась россыпь незрелых яичек. Вскормленная соком цветка, согретая излучением солнца, тревожила бабочку своей неоплодотворенной набухающей силой. Нимфалида страстно повела лакированными кромками крыльев, качнула цветок и взлетела. Понеслась от куста вдоль синевы океана, подхваченная прохладным ветром, раздувавшим ее паруса. Калейдоскопы глаз многократно повторяли лазурь воды, белую пену прибоя, желтый горячий песок, темную зелень леса. Бесчисленные запахи окружали ее. Мельчайшие, пахнущие йодом кристаллики соли. Комочки пыльцы, источавшие пряную сладость. Пылинки праха, оторванные от огромных лесных деревьев. Микроскопические едкие брызги, оставляемые в воздухе другими бабочками, призывавшими самцов с помощью пряностей и благовоний. Нимфалида, ощущая свою привлекательность, свою женскую прелесть и готовность к соитию, напрягла переполненное соками тельце, впрыснула в воздух мельчайшее облачко благовоний, которое было подхвачено ветром и разнеслось по окрестным пространствам.