Надрез

Дзззинь… Лифт памяти возвращает ее в настоящее. Это что, шаги? Лиз щурится, и, к собственному изумлению, ей удается открыть глаза. Все вокруг – темное и мутное, и эта тьма будто расплывается. «Почему так темно? И почему меня до сих пор не доставили в больницу?»

Слышится громкий щелчок, и Лиз чувствует поток свежего прохладного воздуха. Наконец-то! Она закрывает глаза, ожидая, что сейчас включится свет. Хлопает дверца машины, кто-то склоняется над ней. Вспыхивает луч фонарика, свет жжет ей глаза как огнем. Лиз хочется спросить, что с ее позвоночником, но она не может произнести ни слова. Тело вдруг вспоминает о побоях, резко вспыхивает боль. Если бы Лиз могла чувствовать запахи, в нос ей ударила бы едкая вонь, но нос сломан, и она ничего не ощущает, понимает только, что кто-то прикладывает влажную ткань к ее лицу.

Ее сознание затуманивается, теперь ей все равно, остальные чувства отступают на второй план. «Может быть, в этой больнице не было места», – еще успевает подумать Лиз.

Когда мотор заводится снова, она уже ничего не слышит. Но, наверное, услышь она рокот мотора, то решила бы, что ее везут в другую больницу. И подумала бы: «Пожалуйста, пусть там будет место».

Глава 10

Берлин, 2 сентября, 00: 41

Габриэль все еще стоит на коленях перед трупом. Кто-то хватает его за руки и рывком поднимает на ноги. В плече вспыхивает боль, он морщится.

– О господи, что вы тут устроили?! Что вам здесь нужно?

У Габриэля кружится голова. К горлу подступает тошнота.

– Эй вы! Я с вами говорю!

– Где… где она? – спрашивает Габриэль.

– Кто? – подозрительно осведомляется подошедший полицейский.

Ему лет тридцать пять, короткая бородка, большие руки. Габриэль смотрит на него с недоверием. Он опасается полицейских не меньше, чем огнестрельного оружия.

– Моя девушка. Лиз Андерс. На нее напали. Я вызвал ей «скорую».

Полицейский отпускает его, хмурится.

– Так это вы звонили?

Габриэль кивает.

– Замечательно! – рычит полицейский. – Тогда уж потрудитесь объяснить, что это за дерьмо!

– Не понимаю, о чем вы.

– Ну, вот это вот все. – Полицейский указывает на труп прыщавого парня.

Габриэль непонимающе смотрит на него, пытаясь подавить позывы к рвоте. Второй полицейский так и не отпустил его, прикосновение жжет огнем – Габриэль ненавидит, когда кто-то его трогает. Он пытается стряхнуть руку полицейского, но тот не отпускает.

– Я понятия не имею, что вы имеете в виду. Я ищу свою девушку. Я вызвал ей «скорую». Полчаса назад на нее напали в этом парке, и она мне позвонила.

Полицейский поднимает брови и чешет в затылке.

– Послушайте, я…

– Что там у тебя, Шустер? – За спиной Габриэля раздается властный голос.

Бородач вздрагивает и смущенно пытается встать по стойке «смирно».

Оглянувшись, Габриэль видит бледное от недосыпа лицо, почти безволосое – даже брови практически незаметны, не брови, а лишь тень над колючими карими глазами.

– Комиссар Грелль, полиция Берлина, – мрачно представляется мужчина. У него короткая шея и широкие плечи, туго обтянутые плохо сидящим вельветовым пиджаком. – А вы кто такой?

– Габриэль Науманн. Я…

– Янсен! – рявкает комиссар, не сводя с Габриэля взгляда. – Вы проверили этого человека?

– Н-нет… – бормочет второй полицейский, все еще не убирая руку с предплечья Габриэля.

– Тогда чего вы ждете?

Кивнув, Янсен отходит на пару шагов и подносит к уху мобильный.

– Центр? Алло. Проверьте личные данные. Науманн, Габриэль…

Габриэль потирает предплечье, будто пытаясь избавиться от воспоминаний об этом прикосновении. Постепенно ясность мыслей восстанавливается, и его вновь охватывает страх. Где же Лиз?

Комиссар Грелль и Шустер, бородач, о чем-то перешептываются. Лысый кивает и устало подходит к Габриэлю.

– Во-первых, это место преступления. Как вам пришло в голову пробраться сюда и обыскивать труп?

– Я думал, что под покрывалом – моя девушка.

– А мне плевать, что вы там думали. – Он презрительно меряет Габриэля взглядом. – Держитесь подальше от места преступления, где я веду расследование.

– Как я уже сказал, я думал…

– А вот думать не надо. Похоже, раздумья вам на пользу не идут.

Шустер, стоя за его спиной, ухмыляется.

– Так где ваша девушка? – спрашивает Грелль.

– Понятия не имею. – Габриэлю едва удается держать себя в руках. – Она мне позвонила. Еле могла говорить. Она была тяжело ранена. Поэтому я вызвал «скорую».

– Ну, учитывая, что ее здесь нет, не так уж ей было и плохо. Ваша девушка не склонна к преувеличениям?

Габриэль возмущенно смотрит на лысого, но пока сдерживается.

Янсен, второй полицейский, подходит к комиссару.

– Шеф, – шепчет он, – я тут кое-что нарыл.

Кивнув, Грелль отходит с ним на пару метров в сторону и останавливается под раскидистым вязом. Янсен с многозначительным видом что-то шепчет ему на ухо, а комиссар кивает, шевеля почти безволосыми бровями. Хлопнув Янсена по плечу, он возвращается к Габриэлю, и выражение его лица не предвещает ничего хорошего. Под его ногами чавкает размокшая от дождя земля.

– Спрошу вас еще раз, – медленно произносит Грелль. – И советую вам хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Как вы оказались здесь?