Надувная женщина для Казановы

– Огромное спасибо! – воскликнул я. – Право, неудобно, вы так милосердны!

Эстер печально улыбнулась:

– Ну, меня Николетта с Кокой совершенно не раздражают, мы дружим. Есть еще одно обстоятельство. Не очень люблю вспоминать, но вам скажу. Моего сына тоже звали Ваней, и он очень походил на вас. Ванечка – моя единственная радость.

Внезапно Эстер замолчала.

– Почему же вы не взяли его с собой? – удивился я.

– Сын умер, – сухо ответила дама, – несчастный случай, дорожная авария.

– Простите, – прошептал я, – не знал.

– Откуда же вам быть в курсе моих печалей, – тяжело вздохнула Эстер, – вот смотрю на вас и не могу отделаться от мысли, что вижу повзрослевшего Ваню. Ступайте, ангел мой, проветритесь, а я займусь Николеттой с Кокой.

Глава 19

Ни в какой парк я не пошел, а почти побежал к Лиде Московской, очень надеясь, что навравшая мне с три короба бабенка сидит у телевизора. Впрочем, в Ковальске принято вечера проводить дома. Мой расчет оправдался. Лида открыла дверь и с недоумением воскликнула:

– Вы? Забыли что-то?

– Да, – кивнул я, – шляпу.

– Но вы пришли в первый раз с непокрытой головой, – изумилась Лида.

– Нет, – настаивал я, – посмотрите на вешалке.

– Пожалуйста, – пожала плечами она, – можете сами удостовериться: здесь ничего нет.

Я вошел в прихожую и воскликнул:

– Действительно! Наверное, оставил головной убор в кафе. Просто удивительно, до чего я стал рассеян, постоянно теряю зонтики, перчатки, может, старею?

– Ну что вы, – улыбнулась Лида, – я сама такая же, у меня проблема с очками: тоже везде их теряю. Перестала покупать дорогие оправы, какой смысл тратиться, если все равно их посею.

– А ваш муж, – быстро спросил я, – тоже рассеян? Говорят, мужчины менее собранны, чем женщины.

– Супруг никогда ничего не забывает, – улыбнулась Лида, – он хирург, работает в одной из местных клиник. Мой Вацлав великолепный специалист, он у всех нарасхват, вот сейчас, например, отправился в Мюнхен, его пригласили делать операцию.

– Так приятно, что вы сохранили нормальные человеческие отношения, – улыбнулся я, – по нынешним временам это очень большая редкость. Вы так хорошо говорили о бывшем муже!

Лида вытаращила глаза:

– С какой стати вы решили, что я в разводе? Мы с Вацлавом живем душа в душу.

– Я не о нем сейчас веду речь.

– А о ком? – еще больше удивилась Московская.

– О вашем первом супруге.

Лида рассмеялась:

– Вацлав – мой единственный муж. Я довольно долго не могла найти себе спутника жизни, но потом бог вознаградил меня за все мучения. Вацлав замечательный человек, гениальный хирург.

Я улыбнулся:

– Лидочка, нет ничего тайного, что не стало бы явным.

– Вы о чем? – осеклась Московская.

Я покачал головой:

– Право слово, не стоит так глупо врать. Первый раз замуж вы выскочили давно, назвать вам имя того счастливчика?

Лида привалилась к стене.

– Стриженов Михаил Юрьевич, – продолжал я. – Лида, ведь я предупредил вас, что служу детективом. Соседи по дому и коллеги по работе поверят госпоже Московской на слово. Я, несмотря на некоторый цинизм, тоже склонен доверять людям, но обязан подтвердить информацию. Один запрос в соответствующие структуры – и вся правда как на ладони. Говоря суконным языком, я теперь знаю, что господин Стриженов и госпожа Московская заключали брак, о чем в книге записи актов гражданского состояния сделана запись под номером… Вот, увы, цифры не помню, но, если хотите, могу при вас позвонить в Москву.

Внезапно Лида бухнулась на колени, по ее лицу потекли черные от туши слезы.

– Иван Павлович, – зашептала она, давясь рыданиями, – не губите меня, умоляю. Пощадите!

Я категорически не переношу женских слез. Стоит мне увидеть плачущую даму, как я сразу теряюсь и начинаю утешать ее. Большинство моих любовниц, зная об этой особенности, мигом начинали эксплуатировать ее. Умом-то я прекрасно понимаю, что меня, говоря языком современной улицы, «разводят», но поделать с собой ничего не могу. Едва заслышу всхлипывания – готов на все.

– Ну-ну, милая, – сказал я, пытаясь поднять Лиду, – я не хочу причинить вам неприятности, просто решил задать еще пару вопросов.

Но Лида не слышала меня. Она вцепилась в мои колени, замотала головой, закашлялась, потом что-то бессвязно залепетала:

– Миша… никогда… Вацлав… не хочу… шантаж… деньги.

Кое-как оторвав Московскую от себя, я дотащил ее до гостиной и усадил на диван. Нашел в баре бутылку коньяка, плеснул в бокал и почти силой заставил Лиду выпить.

Как я и предполагал, истерика быстро стихла.

– Спасибо, – прошептала хозяйка, – мне уже лучше.

Я сел рядом, обнял ее за плечи и тихо спросил:

– Лида, вы попали в какую-то неприятную историю?

– Да, – ответила Московская, – в ужасную, совершенно безвыходную.

– Расскажите, что случилось, вдруг я смогу помочь. Хотя, наверное, и сам знаю ответ на вопрос. Несколько лет назад вы по глупости выскочили замуж за Стриженова, он вас попросту обаял, зная, что вы являетесь дочерью успешных родителей.

Лида тяжело вздохнула, но ничего не сказала, а я спокойно продолжал: