Надвинувшаяся тьма

Он вспомнил, почему название «ОДИН» показалось ему знакомым. Это было единственное слово, которое удалось разобрать среди тысяч символов и цифр, нацарапанных на страницах Жестяной Книги Анкориджа. Рен помогла Пропащим Мальчишкам украсть эту реликвию в Винляндии. Том почти забыл о книге – был уверен, что она погибла при падении Облака-9. Видимо, люди Наги забрали ее с собой в Шань-Го и с ее помощью вызвали к жизни ужасное небесное оружие.

Том попросил:

– Пожалуйста, не говорите об этом Рен.

Чадли Помрой снова хмыкнул и толкнул Тома локтем:

– Не хочешь портить ей романтику, а? Ну и правильно. Приятно видеть, что наша молодежь занимается серьезными вещами – влюбляются, не отвлекаясь на пустяки. И мне нравится Тео Нгони. Они подходят друг другу.

– Если выживут, – сказал Том. – Если кто-нибудь из нас выживет.

– Это уж решит история, – ответил Чадли Помрой. – Я всю жизнь изучаю историю и одно усвоил точно: против нее не попрешь. История – как река в половодье, подхватит тебя и утащит с собой. Великие люди, вот как Нага и ребята из «Гезельшафта», пробуют хоть какое-то время плыть против течения, а мы люди маленькие, нам лишь бы голову над водой держать, пока силенок хватит.

– А когда мы утонем? – спросил Том. – Что тогда?

Помрой засмеялся:

– Тогда придет еще чья-нибудь очередь. Например, твоей дочки и ее молодого человека. Дочь лондонского историка и антидвиженец… Возможно, за ними будущее.

Они подошли к его уютной хибарке с книжными полками по стенам. Помрой пожал Тому руку, прощаясь, а Том вдруг сказал:

– Мистер Помрой, если со мной что-нибудь случится, позаботьтесь о Рен, пожалуйста, хорошо?

Помрой нахмурился. Кажется, он хотел отшутиться, но, поняв, насколько Том серьезен, просто кивнул.

– За нею Тео присмотрит, – сказал Чадли Помрой. – Ну и я, конечно, сделаю, что смогу, если понадобится. Как и Клития, и всякий лондонец. Не волнуйся за нее, Том.

– Спасибо.

Они постояли еще немного. Потом Чадли Помрой сказал:

– Что ж, спокойной ночи, ученик Нэтсуорти.

– Спокойной ночи, лорд-мэр. Вам точно не нужно…

– Нечего надо мной хлопотать! – добродушно усмехнулся Помрой. – Я пока еще способен самостоятельно улечься в постель. И не тревожься слишком о Грозе, о Хэрроубэрроу и прочем. Лондон справится.

Он зашаркал прочь, а Том пошел в свою хибарку, где отныне будет жить и Тео. Но, подойдя, он услышал из-за двери голоса Рен и Тео, – должно быть, они ждали, когда он вернется. Они разговаривали совсем тихо, слов не разобрать, но Том и так знал о чем. Они говорили друг другу все то же, что когда-то – сам Том и Эстер. То, о чем говорят между собой влюбленные, воображая, что до них никто и никогда этого не говорил.

Том не хотел мешать. Он повернулся и побрел к мусорным холмам. Шел медленно, чтобы не нагружать сердце. Небо на западе побагровело. «Я должен что-то сделать, – думал Том. – До сих пор я так мало сделал для Нового Лондона. Одни неприятности от меня. А ведь на мне в каком-то смысле ответственность; это дело семейное. Но разве могу я надеяться остановить ОДИН? Я даже не знаю, откуда Гроза им управляет…»

А потом он подумал: «Может, мне не под силу остановить ОДИН, но, возможно, я сумею сделать так, чтобы они не применили его к Новому Лондону».

Генерал Нага – хороший человек. Рен рассказывала, как он по-человечески отнесся к ней на Облаке-9, какой он справедливый. Возможно, он пустил в ход это оружие с отчаяния, потому что и сам напуган. Такой человек может прислушаться к голосу разума. Если он встретится с кем-нибудь из лондонцев и узнает о Новом Лондоне из первых рук, наверное, он поймет, что с этой стороны Грозе нечего опасаться?

Тома затрясло с такой силой, что пришлось присесть. Возможно ли устроить встречу? По-видимому, да. У «Дженни Ганивер» хватит топлива долететь до Батмунх-Гомпы. И вдруг он вспомнил: Тео рассказывал, что Эстер спасла леди Нагу. Вдруг она сейчас в Шань-Го? Поможет ли она Тому убедить генерала Нагу его выслушать?

Когда он вернулся в Крауч-Энд, оказалось, что времени прошло больше, чем он думал. Рен и Тео не дождались его и заснули. Том тихонько прошел мимо них к своему рюкзаку, достал карандаш и бумагу и написал дочери записку. Положил рядом с лежанкой, постоял немного, глядя на Рен, – слушал ее дыхание, смотрел, как чуть подрагивают ее пальцы во сне, точно так же, как когда она была совсем малышкой. Поцеловал ее в лоб, а она улыбнулась сквозь сон и покрепче прижалась к Тео.

– Спокойной ночи, маленькая Рен, – прошептал Том. – Сладких снов тебе…

Потом он вышел из дома, взвалил на спину рюкзак и зашагал по Холлоуэй-роуд туда, где была пришвартована «Дженни Ганивер».