Наедине с собой (СИ)

За те полтора десятка метров до Ленинской комнаты у меня в голове зреет «фортель», хотя

прекрасно знаю, как завтра не поздоровится. Народ, кстати, меня тоже хорошо знает: если попала

вожжа под хвост (а как иначе назвать пререкания не с кем-нибудь – с полковником?), дам

представление. Все ждут с нетерпением дальнейшего развития событий – парад им по фигу.

Захожу в Ленинскую комнату, прохожу мимо незанятых стульев и прямиком – к телевизору.

Публика в недоумении. Я беру столик, на котором стоит аппарат, и отодвигаю его от стены к

центру. Потом беру стул, заношу его за телевизор и удобно усаживаюсь.

Теперь представьте себе картину. Все бойцы смотрят в экран, а я – из-за телевизора – на них.

Комната грохает смехом.

Тут же влетают полковник, сержант и дневальный.

– Что такое?! – орет замполит.

Все замолкают. Полковник грозно обводит глазами комнату, дабы выявить очаг неповиновения. И

натыкается взглядом на меня. Они едва не лезут у него на лоб:

– Рядовой, что вы себе позволяете?!

– Ничего, – невинным голосом отвечаю я. – Вы ведь разрешили мне не смотреть на экран, вот я и

сел тут.

Думаю, излишне говорить, что письмо домой писал уже с гауптвахты.

***

И жизнь вот так пройдет

В заботах и тревогах.

В мечтах, забвеньях мимолетных,

В путях далеких и дорогах…

***

Группа ребят вернулась из командировки в Пермь: получали там новые ЗИПы. Останавливались в

заводском общежитии, о котором по всем ракетным арсеналам страны идет еще та слава.

Живущие там девушки не оставляют разочарованным ни одного защитника Родины, без боя

сдавая им все рубежи.

В принципе, в этом нет ничего ни предосудительного, ни любопытного. Если бы не одна деталь. В

Перми перед уходом от девушки, с которой провел ночь, принято оставлять автограф. И не где-

нибудь, а на матрасе. Исписаны они, рассказывали ребята, с обеих сторон – живого места

практически нет.

Интересно, как часто исчерканные поклонниками вдоль и поперек постельные принадлежности

приходится менять?

***

Снова не нашел общего языка со старшиной Дзядевичем (редкостная сволочь!). Грозился

доложить комбату. А это значит, опять гауптвахта. Слава богу, что существует медсанчасть и

солдатские уловки на все случаи жизни.

Залечь на стационар особого труда не составляет. Для этого нужно, к примеру, взять кусочек

сахара-рафинада, накапать на него изрядно йода и примерно за двадцать минут до того, как начнет

осматривать врач, проглотить. Повышенная температура – обеспечена.

Другой вариант «закосить». Три ложки соли на стакан воды плюс достаточная сила воли, чтобы

эту невероятную гадость выпить. От величины вашего артериального давления врач ошалеет.

Потом, уже лежа в санчасти, сию процедуру не возбраняется время от времени повторять.

Наблюдая, как сходят с ума медики, не понимая, отчего давление у пациента так скачет.

Наиболее отчаянные из ребят вытворяют и номера покруче. Так, рядовой Лукашин, задумав лечь

на операцию, хорошо изучил симптомы аппендицита. И склонял составить ему компанию, без

устали повторяя:

– Главное, когда врач станет нажимать тебе на живот, не стони. Стони, когда он будет отпускать.

У меня смелости для подобного трюка не хватило (Лукашину операцию таки сделали, освободив

на месяц от службы, чего он, собственно, и добивался). Я же и в этот раз остановился на менее

болезненных сахаре и йоде.

***

Люди часто завидуют чужому счастью, не замечая, что этим самым делают несчастными себя.

***

Ну и приколисты служат в Вооруженных Силах! В воинскую часть прибилась немая девушка: видимо, ушла от родителей. Ну, ребята ее, конечно же, напяливают регулярно, подкармливая за

это. И вот как-то охочих нашлось очень много, а дама уже устала более чем изрядно. Как обычно в

таких случаях, она начала мычать и показывать рукой в сторону: мол, отвезите меня за пределы

части. Неудовлетворенные половые гиганты из автопарка (а дело происходило именно там) придумали способ, как одним выстрелом убить двух зайцев. Подогнали кунг (крытая машина), положили в него девушку. Забрались внутрь и те, кто еще не успел или жаждал по второму разу.

Водитель сел за руль, включил двигатель и тронулся с места. Но ехал он… по кругу вокруг

гаража. А ребята внутри продолжали сексуальную экзекуцию. Немая повернет голову набок и

видит в окошко, что машина движется: значит, везут. Ну, а что всадники с нее не слазят – так не

дура же, понимает, что харчи ведь отрабатывать нужно.

1971 год

Январь. Косулино. Очередная самоволка (сколько их было за службу – не сосчитать). После отбоя

ухожу, не скрываясь. Ведь дневалит салага, а я – старик.

Проходит около часа. Мы распиваем уже третью бутылку. Вдруг стук в дверь. Замолкаем. Снова

стук. Чтобы это значило? За дверью раздается голос моего дружка Мишки Рассказова: «Николай, тебя ищут!». И снова – тишина.

Быстро собираюсь и, оглядываясь во все стороны, пробираюсь к части. Перемахиваю через забор.

Рядом – другая рота. Осторожно заглядываю в окно дневального. Там – знакомый сержант.

Захожу. Он таращит на меня глаза – глубокая ночь все-таки.

– Дай позвоню нашему дневальному, – киваю на телефон. – Меня якобы ищут, хочу узнать что к

чему.