Наедине с собой (СИ)

газеты, которую возглавлял. Так что позиция и издания, и главного редактора давно уже была

известна всем читателям. Увы, представитель победившего народа к читающей публике, видимо, нет относился. А ведь именно такие, как он, ныне вершат судьбы страны. Право, страну жалко…

***

Кстати, я, атеист до мозга костей, в дни ГКЧП едва не молил бога, чтобы «путчисты» победили.

Хотя бы на пару месяцев. Знаете зачем?

Да чтобы посмотреть, как большинство «записных демократов» ринется к секретарям первичных

парторганизаций сдавать взносы. Подобную картину я наблюдал впервые два дня ГКЧП, когда

чаша весов не склонялась ни одну сторону. Господи, да что же это за люди? И люди ли вообще?!

Пресмыкающиеся! Как они зачастили в горком, какими любезными были их лица! Как они

хихикали, рассказывая несмешные анекдоты. Как заглядывали в глаза. Как находили десятки

причин, по каким не могли вовремя уплатить взносы и готовы были нести за это наказание.

Если бы ГКЧП победил, пришлось бы приглашать милицию, дабы сдержать толпу желающих

повиниться. Вот почему пала КПСС! Разве место подобным перевертышам в ее рядах? Впрочем, виноваты во всем партийные бонзы прошлого самого крупного калибра. Нельзя было

продвижение по службе увязывать с обязательной партийностью. Этим самым люди, желающие

профессионально расти, но не разделяющие политики КПСС, вынуждены были в нее вступать. И

вот – результат.

Эх, ГКЧП! Ну почему ты не смог удержать контроль над ситуацией месячишко-другой? Пусть бы

порадовалась моя душа, глядя на всех этих слизняков! Ведь, казалось бы, чего проще: вышел из

партии – флаг тебе в руки! Так нет, снова назад захотелось. Более чем уверен: завтра –

перехочется. Но если, паче чаяния, появится еще один ГКЧП, они наперегонки рванут сдавать

партийные взносы.

***

Вышли указы Горбачева об отстранении от занимаемых должностей премьер-министра В.

Павлова и председателя КГБ В. Крючкова (22 августа). И вот в чем странность ситуации. Первого

лишили высокого государственного поста «в связи с возбуждением Прокуратурой СССР

уголовного дела, связанного с участием Павлова в антигосударственном сговоре». А вот текст

указа на второго, тоже участвовавшего «в антигосударственном сговоре»: «Крючкова Владимира

Александровича освободить от обязанностей председателя Комитета государственной

безопасности».

Отчего такая разница? То ли отцы народа боятся спецслужбистской компры, то ли правы злые

языки, утверждающие, что Крючков уже давно вел двойную игру? За что ему и вышла поблажка.

***

Тащат все. Если бы здание горкома КПСС было надувным, его бы первый секретарь за ночь

перекантовал на новое место. И сказал, что помещения у городской парторганизации никогда не

было.

***

Нет страны, в которой мы родились. Приказала долго жить партия, членом которой я состоял

вовсе не из карьеристских побуждений, хотя и был многим недоволен. В адском пламени

инфляции сгорели все сбережения. У нас нет квартиры. И у обоих – работы. Вывод: жизнь нужно

начинать сначала – с чистого листа. В сорок один год это непросто.

Первым делом кинулись отправлять назад на «большую землю» вещи. Они занимали один из

редакционных кабинетов. А поскольку здание отдали станции «Скорой помощи», то ее главный

врач, торопясь справить новоселье, за что я его совсем не осуждаю (прозеваешь – передумают!), заявил:

– Не заберешь к послезавтрему шмотки, прикажу выбросить на улицу!

Я об этом узнал в Тюмени, где печатал очередной номер еженедельника. Тут же все бросил и

первым же рейсом вернулся в Новый Уренгой. Жена – молодчина! – буквально за полдня сумела

договориться о покупке вагончика, куда можно было бы сложить вещи (очередь на контейнеры

составляет полгода). Договориться о машине – не проблема. Знакомые ребята погрузят. Но их ведь

надо угостить. И хотя с едой проблема (на талон – 2 кг мяса или колбасы в месяц), с водкой –

вообще полный завал. Даже предусмотренные две бутылки на рыло отоварить чаще всего не

удается. Как быть?

Бывшая заведующая орготделом горкома (муж служит в должности заместителя начальника

ГОВД), входя в наше положение, соглашается позвонить директору горторга и попросить его

посодействовать в приобретении ящика водки. Дает отмашку.

Чувствую себя более униженным, чем с пресловутым талоном, но иду: если вещи окажутся на

улице, нам их не заработать за весь остаток жизни. Захожу в кабинет, пытаюсь плотно притворить

за собой дверь.

– Не нужно! – громко, чтобы слышала секретарша, говорит директор. – Оставьте открытой! У

меня ни от кого секретов нет!

Я готов сквозь землю провалиться: посторонние будут слышать, как я унижаюсь за ящик водки.

Но делать нечего – ситуация безвыходная. И я начинаю, правда, полушепотом, излагать свою

просьбу. Теша себя мыслью, что демократия и гласность все-таки побеждают: вон и блат уже

выставляют напоказ.

***

Снова – о перевертышах. Незадолго до ГКЧП новоуренгойский горком в лице первого секретаря

Столярова «рекомендовал» на работу в горисполком заведующую собственным парткабинетом.