Наедине со временем

Но Троцкий, вопреки легенде, распущенной триумвиратом в те дни и оставшейся до наших дней, о его стремлении к личной диктатуре, допустил как тогда, так и позднее ошибки прямо противоположного характера. Природу этих ошибок помогает понять предсмертное письмо А.А. Иоффе, покончившего жизнь самоубийством в разгар разгрома оппозиции в ноябре 1927 г.

«Нас с Вами, дорогой Лев Давыдович, связывает десятилетие совместной работы и личной дружбы тоже, смею надеяться, – писал Иоффе. – Это дает мне право сказать Вам на прощание то, что мне кажется в Вас ошибочным.

Я никогда не сомневался в правильности намечавшегося Вами пути, и Вы знаете, что более 20 лет иду вместе с Вами…

Но я всегда считал, что Вам недостает ленинской непреклонности, неуступчивости, его готовности остаться хоть одному на признаваемом им правильном пути в предвидении будущего большинства, будущего признания всеми правильности этого пути.

Вы политически всегда были правы, начиная с 1905 г., и я неоднократно Вам заявлял, что собственными ушами слышал, как Ленин признавал, что и в 1905 г. не он, а Вы были правы. Перед смертью не лгут, и я еще раз повторяю Вам это теперь… Но Вы часто отказывались от собственной правоты в угоду переоцениваемому Вами соглашению, компромиссу. Это – ошибка»[106].

Именно эти черты Троцкого, подмеченные его ближайшим другом, обусловили его роковые ошибки в начале 1923 г. Троцкий был последователен, решителен и до конца непримирим в борьбе против классовых врагов, что проявилось в годы Октябрьской революции и гражданской войны. Он был решителен, даже излишне самоуверен, согласно Ленину, если речь шла о борьбе за принципы или за интересы дела. Но оказался почти бездеятелен и нерешителен в борьбе против закулисных интриг, провокаций и тайных заговоров его личных противников из своей партии.

По этой причине он упустил инициативу и ряд возможностей, открывавшихся перед ним в начале 1923 г.: отказался выступить с политическим докладом на XII съезде партии; дважды отказался от предложения стать зампредседателя Совнаркома, т. е. фактическим главой государства в отсутствие Ленина; допустил ряд других компромиссов в Политбюро. Например, когда Сталин фарисейски просил 1 февраля о своем освобождении от обязанности наблюдения за исполнением врачебного режима для Ленина, Троцкий не воспрепятствовал отклонению предложения переложить эту обязанность со Сталина на себя.

Очевидно, опасаясь обвинений во фракционности, Троцкий в период перед XII съездом не сплотил вокруг себя единомышленников, недовольных политическим диктатом «тройки», не обеспечил их организованное выступление на съезде против попыток «тройки» узурпировать власть партии. На этот шаг Троцкий решился только через полгода, когда надежды на выздоровление Ленина исчерпались, а тройка значительно укрепила свои позиции.

Поставить свои условия триумвирату, указав на то, что в случае их отклонения он может перенести спорные вопросы на рассмотрение съезда, Троцкий решился, лишь получив прямой и настойчивый призыв Ленина к солидарной борьбе. Но это произошло только 6 марта, когда ленинское здоровье резко ухудшилось. Возможность победы в борьбе с «заговором эпигонов» была упущена. Тем не менее главная трудность для триумвирата в это время состояла в объявлении открытой войны Троцкому, имя которого было тесно связанно с именем Ленина.