Наедине со всеми

Андрей. Так бывает в жизни, Наташа. Он выдвинул такого Голубева, какой ему нужен. А я приму трест и буду таким Голубевым, какой мне нужен... Какой нам нужен. Я достаточно унижался все эти годы и достаточно зажимал себя, свою душу, своё понимание. Я заплатил сполна... Мы с ним квиты. Я понимаю, возникает конфликт. Это неизбежно. Ну что же, пускай. Я готов к этому, я об этом думал... Я об этом непременно думаю. Жизнь у меня будет нелёгкая... Может быть, вообще кончится тем, что меня снимут. Но я хочу попробовать. Я хочу попробовать! У меня есть какая-то вера, что получится. А нет, так нет. Будет урок. Тогда уйду в тень. Я сейчас ничего не боюсь. Я сейчас не буду сидеть в кресле, вцепившись. Я буду сидеть спокойно. Тем более что в тылу у меня есть ты, которая согласна, чтоб я в три раза меньше получал, но был человеком. Я не буду, как Щетинин, брать на себя больше, чем смогу реально сделать. В этом же вся беда: он обещал слишком много, а потом начиналась свистопляска. А я не буду, я вопрос поставлю чётко: вот мои ресурсы, вот что я могу реально построить... И ничего больше. Никаких! А не понравится – до свидания! Но это будет уже какой-то осознанный уход. Или я что-то сделаю, или я пойму, что сделать ничего невозможно; нигде и никогда. А если я просто так уйду – ни то ни сё... И глупо.

Наташа. Да тебя же знают в этом тресте, как облупленного. Как это ты придешь, и вдруг ты другой? Как? Пластическая операция? Или что?

Андрей. Я об этом тоже думал, Наташа. Думал. Может быть, это кощунственно говорить, но как раз в этом отношении мне поможет Алёша. Все знают, почему мой сын остался без рук. Я теперь имею человеческое право... Прийти и сказать, что – всё... С прошлым покончено! И это будет воспринято нормально. Ещё месяц назад это было бы для меня действительно непросто, а сейчас я имею право на такой поворот... Когда-то, когда я был пацаном и взрослые говорили, ты не знаешь жизнь, ты не знаешь, какая она сложная, жизнь, я посмеивался. Я думал: ну в чём она сложная, в чём она сложная, что вы меня пугаете? А теперь вот как всё перемешалось и перепуталось! Ты не думай, я отдаю себе отчёт в том, что мне предстоит. Вся перетасовка потребует от меня... Не знаю, каких сил и какой выдержки. И какого здоровья... Которого у меня нет. Честно тебе скажу, я не очень уверен, что все это осилю, что не свалюсь. Ты же не всё знаешь. Язва – это одно. Это ладно, схватит – отпустит. Но в последнее время я стал быстро уставать, плечи делаются тяжелыми, тянут вниз. Среди дня прошу секретаршу никого не пускать, голову на стол, и полчаса даю храпака. А иначе работать не могу...

Наташа. Потому что ты в отпуске не был два года подряд. Сколько раз я просила: плюнь на всё, поезжай отдыхать. А теперь плечи тянут.

Андрей (улыбается благодарно, притягивает к себе Наташу, целует).Ничего, миленький, я выдержу... Ты увидишь. Я тебе так благодарен, Наташенька, что ты меня поддержала, всё поняла. Я ведь понимаю, как тебе трудно смириться с тем, что случилось... Я понимаю. (Целует Наташу горячо).Родненький мой, я тебе клянусь... Просто клянусь: я всё сделаю, что будет в моих силах... Ты увидишь...

Наташа. Андрей, если будет опять враньё... Опять, как было – я просто не смогу..

Андрей. Я понимаю.

Наташа. Во мне за этот месяц все перевернулось, Андрей... Я теперь другая...

Андрей. Я понимаю...

Наташа. Я сейчас просто физически не выношу никакой фальши. Даже малейшей.

Андрей. Я понимаю...

Наташа. Ты мне обещаешь, что если не будет получаться, ты уйдёшь немедленно?

Андрей. Конечно, о чем ты говоришь...

Наташа. Ведь нам ничего не грозит особенного, если ты уйдёшь...

Андрей. Конечно, ничего.

Наташа. Ведь ты можешь быть другим, Андрей... Если захочешь...

Андрей. Могу. И буду.

Наташа. Я иногда ночью просыпаюсь и смотрю на тебя... Ты такой хороший во сне, лицо разглаживается... Делается таким добрым, таким мальчишеским... Моим. Смотрю на тебя и плачу... Ну вот же он, он же мой человек, мой, а сейчас проснётся – и всё, и кончилось. Я не знаю, Андрей... Я просто с собой что-то сделаю, если ты опять...

Андрей. Ну, Наташенька... Я всё понимаю.

Наташа. Я тебе не сказала... Но я сегодня, когда ты пришел домой... В общем, ты тут по телефону болтал, а со мной в это время (кивнула на шкаф)жуткое было. Как-то всё так сошлось, и голос у тебя был какой-то гнусный, и то, что я узнала от Никитиной, и темнота... Я уже пояс искала... Нашла там, где зацепить...

Андрей (встрепенулся).Ты что?

Наташа. Правда... Если б ты задержался здесь ещё пять минут... Я бы всё. Ты просто быстро вышел... И я выскочила оттуда... Как из гроба.

Андрей. Ты брось мне! Мы ещё с тобой поживём! Еще у Алёши на свадьбе погуляем! Внуков понянчим! Трест выведем в люди! Кое-что построим в этом городе! Ты что! Наташенька? Ну, милый. (Тормошит её, целует, ласкает).Ну, милый... Солнышко моё... Наташенька...

Наташа (сквозь слёзы).Андрей, у меня к тебе есть просьба.