Наедине

И все-таки, она очень даже вовремя. Похоже, до девчонки дошло, что она забыла поведать мне о чем-то безумно интересном. К примеру, о любопытной персоне со связями, чье имя слишком известное, чтобы назвать его не просто мне, даже моему влиятельному отцу. Так кому же я ненароком наступил на хвост?

— Ты ее знаешь? — интересуется Вера, тронув ладонью мой локоть.

— Да, — коротко отвечаю, не спуская глаз с темной девичьей фигурки у стеклянных дверей.

Ну что, на ловца и зверь, Сима?

— А почему она не подходит к нам? — летит мне следующий вопрос, но я и сам не прочь послушать на него разумный ответ, поэтому только пожимаю плечами.

Кидаю в урну полупустой стаканчик из-под кофе, после чего, толком не распрощавшись с Верой, иду прямиком к Серафиме. Она в нерешительности делает несколько шагов мне навстречу, но останавливается и теперь просто ждет, когда я подойду ближе. Ее лицо кажется не просто бледным, оно отливает каким-то болезненным зеленоватым оттенком, как у человека, страдающего длительными приступами тошноты. У нее реально нездоровый вид. Как бы ее в не вывернуло наизнанку посреди залитого светом холла.

Я даже невольно замедляю шаг, гадая, чего следует ждать от новой встречи с девицей, у которой на лбу выгравировано крупными буквами: «БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ».

Не подходи — убьет.

— Привет, Фима, — ухмыляюсь, останавливаясь на некотором расстоянии от девчонки, и тяну дурашливо: — Ты что, потерялась?

Она с видимым смятением оглядывает мою рабочую форму — белую хлопковую куртку и штаны — забавно спохватывается и спешно поднимает глаза выше, к моему лицу.

Я стараюсь сохранять прежнюю невозмутимость. В отрезвляющем свете белого дня девчонка выглядит не просто странно, есть в ней что-то реально жуткое. Что-то, чего я не заметил при наших первых встречах в их чертовом Клубе, когда мне, недоделанному экстремалу, вообще пришло в голову завязать знакомство с этой проблемной девицей.

По ходу, она в самом деле с легким присвистом.

— Привет, — негромко отвечает Сима, машинально поправляя сползшую лямку рюкзака на своем плече. И добавляет неуверенно: — Хорошо, что я тебя встретила.

— Да ну? — вежливо сомневаюсь я, приглядываясь к ней.

У нее очень красивые глаза. Но темные круги вокруг них, щедро намалеванные черным карандашом, отяжеляют взгляд и делают ее похожей на дешевую куклу, небрежно раскрашенную славными китайскими умельцами.

— Я понятия не имела, что следует им говорить, — Серафима замолкает и едва заметно указывает подбородком в сторону ресепшена. Я машинально смотрю туда же и с легкой досадой понимаю, что наша встреча не осталась без стороннего внимания. Ладно, случаются вещи пострашнее тупых сплетен. — Я знаю только твое имя, но этого для них явно было бы недостаточно.

— Скорее всего, — соглашаюсь.

Серафима молчит, и мне приходится ее слегка подтолкнуть:

— Наверное, ты хотела мне что-то сказать?

Она мнется на месте, но все же кое-как кивает.

— Да, я… Мне, правда, очень неловко из-за того, что произошло в клубе, и…

— Да было и было, проехали, — перебиваю я.

Не знаю, чего она от меня ожидала, но мой ответ вроде бы застает девицу врасплох. Она замолкает и косится в сторону любопытных девчонок, во главе с Верой ожидающих достойного развития этого занимательного спектакля.

— Мы не можем куда-нибудь отойти?

Мысль дельная. В детстве я мечтал стать пожарником, а вовсе не актером, и перспектива изображать перед коллегами немое кино на пару с чокнутой девицей в черной одежде не слишком мне улыбается. Я предупреждаю строго:

— Только если не будешь доставать нож или кричать «Караул», — чем вызываю легкую улыбку на ее тусклых губах.

Так и не дождавшись ответа, я разворачиваюсь, на свой страх и риск веду ее к пролету между первым и вторым этажами, уверенный в том, что Серафима движется следом. Останавливаюсь рядом с широким подоконником. Здесь просторно, светло, из огромного окна представляется хороший вид на оживленную улицу, а главное, никому из снующих туда-сюда людей нет до нас никакого дела.

Подумаешь, парень в костюме тренера и не слишком примерная ученица о чем-то негромко переговариваются между собой.

Избитый сюжет для плохого немецкого фильма, которые всем уже порядком осточертели.

Я с удобством опираюсь локтями о подоконник и поворачиваюсь к Серафиме, собираясь поторопить ее с запоздалыми объяснениями той чертовщины, что начинает происходить в моей жизни после нашего знакомства в «Клубе…», но перехватываю ее отсутствующий взгляд и не могу не спросить:

— Ты всегда такая заторможенная, или это моя физиономия на тебя так действует?

Она рассеянно пожимает плечами, хотя я своим вопросом собирался хоть немного ее растормошить. Разозлить, вывести на эмоции, стереть с ее лица отсутствующее выражение. Но все-таки отвечает:

— Здесь слишком светло. Слишком много незнакомых людей в одном месте, и все как один таращатся на меня, как на ожившего покойника. Это немного нервирует.

Ты одеваться по-другому пробовала?