Наедине

Я: Лучше не надо. Серьезно. У меня есть парень, с которым я строю отношения, мы любим друг друга, и вообще у нас все отлично. Твои слова, подарки — все это неуместно и очень напрягает, понимаешь?

Litcedey: Я избавлю тебя от всех этих заблуждений. Сейчас ты можешь думать все, что угодно, можешь даже убедить себя в том, что у вас с этим мальчиком все серьезно. Но против судьбы никуда не деться, рано или поздно тебя вернет на единственно правильную стезю. Путь, предназначенный только для тебя. На этом пути останутся лишь те, с кем ты связана незримыми узами высших сил. Ты почувствуешь это сразу. Ты сама все поймешь.

Я: Боюсь, я уже поняла. Ты либо псих, либо закомплексованный малолетка, который не знает других способов ухаживать за девушкой, кроме как пудрить ей мозги дурацкими байками и надуманными секретами. Поначалу это даже было прикольно…

А теперь поищи себе другую жертву!

Litcedey: Это очень большая ошибка, моя дорогая Принцесса. Но ты можешь быть спокойна, тебе как всегда все сойдет с рук. Я слишком завязан на тебе, чтобы думать о достойном наказании. Но то, что ты настроена таким образом, меня действительно удручает.

Я: Все-таки псих.

Litcedey: Этот пользователь находится в вашем черном списке

Серафима

Утренний холод скользит мягкой поступью между сонных переулков и темных многоэтажек, проворно забираясь под слишком легкую верхнюю одежду. Я дергаю молнию на куртке к самому горлу и пожимаю плечами, когда Никита в очередной раз интересуется, чего хотел от меня тот безумец, и почему я не позволила Стевичу выставить его вон, ведь, по мнению Ника, с такой личностью, как Михаил, у меня нет и быть не может совершенно ничего общего.

Магическая фраза «Он не из наших» с блеском разбивает любые возражения с моей стороны.

Рассеянная улыбка не слишком удачно заменяет отсутствие слов. Мне трудно настроиться на общую с Ником волну, потому что мысли неминуемо возвращаются к молчащему телефону. Несмотря на свое обещание, Миха так и не позвонил, не отправил короткую смс-ку, не сбросил маячок в случае, если у него вдруг внезапно обнулился счет…

Черт знает, почему я вообще из-за него дергаюсь. Несколько дней назад я едва не проделала в нем дыру, и тогда меня не слишком беспокоило его состояние.

— Сим, мне кажется, ему не стоит доверять. — с сомнением говорит Никита, краем ботинка поддевая лежащий на его пути камешек. — Я не в теме, но как знать, что на уме этого типа, если он едва не размазал Гошу по полу из-за простого замечания?

Звучит неубедительно. А может, мне просто хочется услышать что-то другое.

— Он не опасен, — отвечаю.

— Думаешь, что так хорошо разбираешься в людях? Если бы хоть кто-то из нас это умел, Клуба вообще бы не существовало.

Трудно поспорить.

Когда мы приближаемся к моему подъезду, Ник разворачивается и осторожно убирает с моего лица выпавшую прядь.

— До завтра.

Я легонько пожимаю его пальцы в разрезе кожаной перчатки, разворачиваюсь и бреду к подъездной двери, чутко прислушиваясь к редким посторонним звукам вокруг. Телефон упрямо молчит, а город уже понемногу выползает из зябкого ночного покоя, хотя на улице все еще очень темно. Я по привычке считаю пыльные ступеньки, вваливаюсь в квартиру, тщательно запираю все замки на крепкой двери и быстренько совершаю традиционный обход с непременной ревизией всех шкафов и темных углов, а потом долго сижу на полу, не спеша переодеваться и смывать косметику с уставших глаз. Гипнотизирую взглядом мертвый телефон, лежащий на ковре рядом с моей ладонью, и размышляю, стоит ли мне набрать Михин номер, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Зажав кнопку блокировки экрана, безнадежно утопаю в ворохе однообразных сомнений.