Наемник

Только я об этом подумал, как из-за груды камней, в полукилометре от нас, выкатился еще один джип, на крыше которого был установлен пулемет. Джип погнал в нашу сторону, а пулемет на его крыше начал стрелять. Одновременно с этим, среди камней и валунов в паре сотне метров от нашего холма, поднялись человек двадцать и громко крича побежали вперед. Бегущие стреляли на ходу. Пули тут же засвистели в воздухе, я привычно плюхнулся на дно окопа и подумал, что бог любит троицу, а значит нам вряд ли пережить эту третью атаку турок.

Зарядив гранатомет, вскинул его на плечо, оглянулся назад, убедился, что там никого нет, поднялся из окопа и наведя на ближайших ко мне стрелков, выстрелил. Тут же плюхнулся обратно, вновь зарядил гранатомет, отполз на дальний конец траншеи, выскочил из неё, вскинул гранатомет на плечо, быстро прицелился и тут же выстрелил. Граната, оставляя хорошо заметный дымный след понеслась на встречу джипу, но попал я в него или нет, я не увидел, по мне тут же открыли ответный огонь, и я вновь упал на дно окопа. Волоча трубу РПГ за собой, пополз к пулемету, который так предусмотрительно был накрыт курткой. Конечно, FN minimi, это тебе не ПКМ, он нежный и утонченный, как все бельгийцы, он боится грязи и пыли.

В окоп влез Серега и метнулся к пулемету. Я задержал его, дернув за ботинок.

— Серега, бери Ваньку и Гарика, и попробуй дотащить их до села, хотя бы одного, а я вас прикрою! — приказал я, протягивая здоровяку револьвер. — автомат дать не могу он мне самому пригодиться!

— Давай ты их потащишь, а я останусь прикрывать! — выдал самую длинную за время нашего знакомства фразу Серега. — Мне с пулеметом привычней!

— Не гони! Ты здоровее меня и гарантированно, хотя бы одного из них спасешь, а я вряд ли смогу сам дойти до села, не говоря уже о переноски раненного. Так, что тут без вариантов — тащить тебе!

— А кого выносить?

— Сам решай! Ванек, на все сто процентов наш, русский, а турчонок легче, так, что сам думай, кого спасти. И на, вот держи, вам они точно пригодятся, — я подал пулеметчику мешочек с золотыми монетами. — Бери!

Серега, не понимая, что я ему даю, сграбастал мешочек своей лопатой и нырнул в изгиб траншеи. Я повернулся к пулемету, поднял его на бруствер и открыл огонь по наступающим врагам.

Стрелял длинными очередями, прижимая врага к земле, турки падали, укрывались, где могли, но все равно перли вперед. Джип остановился посреди поля, пулеметчик на его крыше, частил короткими очередями и какое-то время мы с ним соревновались в меткости стрельбы. Победила ничья: у водителя джипа сдали нервы и он, газанув, увел машину с поля боя, а у меня закончились патроны в брезентовом подсумке. Боек сухо щелкнул и тут же несколько вражеских пуль вонзились в корпус пулемета, небольшой стальной осколок, срикошетил мне в голову. Малюсенькая заноза раскровенила кожу на лбу, вырвав приличный лоскут кожи. Горячая кровь тут же залила половину лица.

Дальнейшее я помню смутно: турки бежали вперед, стреляя и крича на ходу, ветер сменил направление и черный, густой дым от горящего пикапа понесло на меня. Стрелять приходилось практически наощупь, я свободным от крови глазом высматривал врага, и высаживал в его сторону длинную очередь, потом менял магазин и повторял тоже самое. Дым затянул склон холма, все пропиталось смрадом горелой резины и вонью обожжённых трупов. Ствол автомат вновь раскалился и задымился, но он продолжал стрелять, не желая оставлять меня в одиночку против наступающих турок.

Патроны все-таки закончились, я выдернул из кармана предпоследнюю гранату, дернул чеку и выполз из окопа. Не понимая, что, а главное зачем я это делаю, я пополз навстречу врагу. Когда крики на турецком языке послышались совсем рядом, я встал в полный рост и бросил гранату в ту сторону откуда доносились крики. Из-за густого дыма, я совершенно потерял ориентацию. Где враги, где я? Черт его разберет!

Моя граната взорвалась неожиданно громко, бухнула, как полноценный фугас, басовито и раскатисто. Взрывной волной меня сбило с ног, я хорошенько приложился затылком о камень, но сознание не потерял. Из оружия осталась последняя граната, та самая, в которой я менял чеку и сигнальный пистолет с двумя патронами.

Гранату оставил на крайний случай, в плен сдаваться нельзя, прадед, погибший на Великой Отечественной Войне, не понял бы, поэтому я, выцарапал из кармана СПШ, вставил в него патрон и вновь наведясь на крики турок выстрел.

Сигнальная ракета прочертила огненный росчерк, превратилась в полноценную противотанковую ракету и ударила в землю метрах в ста от меня. Бабахнула настолько весомо, что даже до меня долетела ударная волна. Подивившись таким метаморфозам, я вновь зарядил пистолет сигнальным патроном и опят выстрелил. Нет, на этот раз, чуда не произошло, сигнальная ракета не морфировала в противотанковый снаряд, а упала метрах в двадцати, от меня запрыгав огненным клубком по каменистой почве.

Крики на турецком притихли, но шум боя не утихал, откуда-то сверху, там, где совсем недавно были наши позиции басовито гудел крупнокалиберный пулемет.